|
первой нашей беседы он сказал: - Хорошо, я вас буду звать Александром. Напарника моего звал Виктором, а Кожухова - только по имени и отчеству. По возрасту я был самым младшим в этой команде, потому нос не задирал, но и в обиду себя не давал. Сначала работа в МГК показалась мне скучноватой. Привезешь шефа на работу и сидишь. Поручения он давал мне редко в первые месяцы, зато потом их стало даже многовато. Вечером, как правило, в кабинет к Ельцину заходил Юрий Федорович, они общались в комнате отдыха, а потом уже я с Борисом Николаевичем уезжал домой. Практически каждый день мы ездили на какое-нибудь мероприятие. Иногда совершали несколько визитов в день - на стройку, завод или в институт... В тот момент я начал замечать Бориса Николаевича черты, которых прежде у партийных боссов не встречал. Прежде всего Ельцин отличался неординарным поведением. Как-то во время встречи на стройке он меня спрашивает: - Александр, какие у вас часы? Я показал. - О, эти не подходят, нужны какие-нибудь поинтересней. Я подхожу к коллеге из группы сопровождения и интересуюсь: - У тебя какие часы? - "Сейко". А что? Поясняю ему: - Снимай, шеф просит. Он отдал. И шеф тут же подарил эти часы какому-то строителю. У Ельцина, оказывается, манера была - дарить часы. Она сохранилась со свердловских времен. Жест этот предполагал исторический смысл: первый секретарь поощрял "своими" часами отличившихся тружеников почти так же, как командарм своих солдат - за боевые заслуги в Великую Отечественную. Я этот фокус с часами запомнил и потом специально носил в кармане запасной комплект. Часы же брал казенные, в горкоме. У Ельцина в нагрудном кармане всегда лежал червонец, — 49 —
|