|
о том, как "бабки" делить, как собирать, как кому отдавать. О выборах даже не вспомнили". Ч. Подонки. Сейчас даже Смоленский заволновался... Не знает, куда деньги уходят. Я хочу с Михаилом Ивановичем переговорить. К. Там ребята сидят цепкие. Чубайс определяет, какую программу и кто из них экспортирует. В зависимости от этого выделяют деньги. Ч. Там цена четыре миллиона, пять, семь, пятнадцать... К. Да. Ч. Большие суммы. На 200 миллионов много можно сделать, это же в твердой валюте. К. Много украсть можно. Ч. Все равно украдут, другое дело - сколько. И какова эффективность всех этих дел? Что мы от этого получим? Украдут все равно... К. У Рогозина в штабе заместитель - профессиональный прокурор. Он ко мне приходит и даже краснеет от того, что там творится. Переживает, что крадут. Говорит, что Чубайс упирается, мешает им финансы контролировать. Ч. Все равно украдут, но не так, чтобы потом смеялись над нами. К. В штабе Сосковца все можно было держать под контролем. Но пришел Чубайс со своими проектами и все поломал. Илюшин с ходу, не разобравшись, занял его позицию. Я считаю, что ошибка была с самого начала сделана: нельзя бывших ставить. Пусть он консультирует, пусть он инспектирует, но не так, что на нем все сходится. А обида у Чубайса на шефа все равно осталась. Ч. Анатолия Борисовича ввели в штаб, и у него еще обида?! Кто ввел в штаб Анатолия Борисовича? К. Нам уже готовые бумаги прислали. Переворот сделали Илюшин вместе с Сатаровым. Сатаров ему так сказал: "Витя, ты командуй, мы тебе все напишем". Витя звонил Сосковцу, просил помочь. Сосковец помогал. А потом перелопатили весь штаб, усилили его Танечкой. Она не понимала, что вечерние штабы ради нее делались. Они нам не нужны были. У всех роли были четко распределены. Мне поручили Лебедя, Федорова, Явлинского. — 289 —
|