|
- Если Коржаков в присутствии президента способен так озверело себя вести, то страшно вообразить, что он представляет на самом деле. Но в тот момент я готов был удавить любого, кто попытался бы налить Борису Николаевичу водки. За столом воцарилась напряженная тишина. А шеф, воспользовавшись паузой, опять принялся шутить. Выяснилось, что холуй, на которого я, мягко говоря, повысил голос, был то ли послом России в Восточной Германии, то ли полномочным представителем. Странно, конечно, что люди при таких высоких должностях позволяют себе вместо официантов подливать водку гостям. Из Германии все вернулись подавленными. Дня через два после возвращения мне позвонил помощник президента Рюриков, и говорит: - Александр Васильевич, мы вот собрались тут... У нас к тебе доверительный разговор. Примешь? Идем. В мой кабинет ввалилась берлинская делегация почти в полном составе. Людмила Пихоя, как самая активная, выпалила: - Саша, ты же видишь, что случилось? Что делать с нашим шефом? Мы его потеряем! Уже осталось совсем немножко, чтобы окончательно дойти до точки. - Ребята, а что вы предлагаете? - спросил я. - Саша, ты должен пойти к нему и все сказать. - А почему вы не можете пойти к нему и все сказать? - Так он же нас выставит за дверь! - И меня выставит. - Нет, тебя он не прогонит... Но я предложил поступить иначе. Мою идею визитеры одобрили. Почти все, кто был в Германии, должны были подписать президенту коллективное письмо, суть которого предельна ясна - ради престижа России, ради здоровья самого Бориса Николаевича, ему нужно вести себя солидно, без "закидонов". Текст составляли несколько дней. Когда мне его принесли, я удивился - там ни слова не говорилось об отвратительном поведении Ельцина, о РОССИИ, которую он обязан представлять — 180 —
|