|
Он говорил, сам же невольно косил глаза на столик, стоявший в стороне, где заранее были приготовлены для него подарки. Он знал об этом, потому что бывал у русского посла ранее. Князь не без удовольствия наблюдал эти скрытые его взгляды, понимая тайное нетерпение, худо скрытое под маской притворного безразличия. Для того и велел он поставить столик так, чтобы, разговаривая с ним, гость мог видеть его, только скосив глаза или повернув голову. Очень хотелось предводителю разглядеть разложенное для него, но для этого он должен был бы отвернуться от собеседника, чего, понятно, не мог себе позволить. Князь же радовался в душе, наблюдая тайные его страдания, ибо он князю не нравился. – А что, – спрашивал князь Хаджи Нефеса, – не очень ли уж часто стал жаловать ко мне сей посетитель? Дела-то у него особого нет, все вроде договорено, а он все ходит да ходит. – Да как не ходить, посудите, ваша светлость. Всякий раз, чай, не пустой назад идет. Нукеры его только и знают, что приезжать налегке и уводить груженых верблюдов. Так бы и я к вашей светлости рад был бы жаловать. – Ну уж, коли не рад, так и не ходи. Весьма одолжишь. – Князь рассмеялся, и Нефес, не удержавшись, засмеялся ему следом. – Не одобряешь, значит, что жалую твоего земляка? – продолжал князь. – Не то мне обидно, ваша светлость, что добро государево на это идет, а в Хиве-городе оно нам куда как нужнее будет. Другое обидно мне – смеется в душе ой, гость-то ваш. Приехал, чай попил, разговоры поговорил, подарки забрал и уехал. А через неделю опять. Не уважают у нас людей, которые просто так другому дары приносят. Смеются над ними. – Что же, по-твоему, можно иной раз его и пустым отправить? – Никак нельзя, ваша светлость! Такая обида будет! – Тогда, может, дарить ему что-нибудь для виду? Пустяк какой? – Еще хуже, ваша светлость! Еще хуже. Ничтожный подарок – оскорбление человека. Вовсе не забудет, мстить станет. – Что же получается? Посуди сам, Нефес. Дарить его – значит в дураках ходить перед ним и всем его родом. Не дарить или, того хуже, подарить пустяк – врага нажить. Так худо, а этак того горше. Что делать-то? – А ничего сделать нельзя, ваше сиятельство. В путь отправиться нам, да и все. – Нет, погоди. – Князь перестал играть цепочкой на поясе от кинжала, так важно показалось ему выяснить этот вопрос. – Значит, я должен быть в их глазах либо глупец, либо враг и обидчик? Другого нет? – Правильно сказали, ваше сиятельство. – Нефес даже удивился. Умный, достойный человек князь, а такой простой вещи не понимает. — 115 —
|