|
Каждый новый дипломатический шаг П.А.Толстого в Турции давался с неимоверным трудом. В конце 1708 года в стране берут верх неблагоприятные для России, занятой войной со шведами, тенденции. Турецкое правительство приступает к ускоренным военным приготовлениям, строительству кораблей, пополнению артиллерийского парка и увеличению количества боеприпасов. Крымский хан готовится к войне. Военный совет Порты обсуждает конкретные планы султана по ведению наступательных операций против российской армии. А тут еще и сам Петр I «подлил масла в огонь». Весной 1709 года царь едет в Азов. И в Турции сразу же распространяется слух о возможности нападения российских судов на турецкий флот. Положение становится критическим. И в это время из турецкой столицы в Москву идет шифрованная депеша посла Толстого, в которой говорится: «с великим труда иждивением и с немалой дачею» удалось убедить Великого визиря, что русский царь прибыл в Азов «ни для чего иного, разве ради гуляния», ибо «царское величество имеет нрав такой, что в одном месте всегда быть не позволит»[25]. Война не затронула южный порог России, и сражения на два фронта, грозившего разорить страну, не произошло. Петр был доволен. Весной 1709 года П.А.Толстой получил заслуженную награду: был удостоен царского портрета, украшенного бриллиантами. Немногие из Петровских вельмож могли похвастаться такими наградами! Победа Петра I под Полтавой на некоторое время «облегчила жизнь» русского посла в Турции. Турки перестали открыто бряцать оружием и угрожать войной. В январе 1710 года султан Ахмед Ш принял в Стамбуле Толстого и торжественно вручил ему грамоту о ратификации мирного договора 1700 года. Казалось бы, успех налицо. Но это было только на первый взгляд. В своем послании государственному канцлеру Г.И. Головкину Толстой писал: «Не изволь удивляться, что я прежде, когда король шведский был в великой силе, доносил о миролюбии Порты, а теперь, когда шведы разбиты, сомневаюсь… Турки не верят, чтоб Его Величество не начал войны, когда будет от других войн свободен»[26]. И в самом деле. От недоверия турок к открытой враждебности — всего один шаг. Четыре раза, и это за три года, Турция объявляла войну России, хотя только один раз предпринимала широкие наступательные операции. В конце ноября 1710 года Толстой получил секретную информацию о предстоящем совещании Великого дивана у султана по поводу очередного разрыва с Россией. Он немедленно сообщает об этом царю, но послание не успевает дойти до адресата. Война уже объявлена, и первой ее жертвой становится сам русский посол. Дом и имущество Петра Андреевича подвергаются разграблению, а его самого сажают на дряхлую клячу и через весь город везут в тюрьму Едикуле, расположенную на южной окраине Стамбула, на берегу Мраморного моря. С точки зрения турецких властей, такого рода дипломатические «демарши» не являлись чем-то из ряда вон выходящим. С началом военных действий весь дипломатический состав той или иной враждебной миссии турки сажали в тюрьму, где и содержали в тяжелых условиях, без всяких скидок на положение и возраст заключенных. — 58 —
|