|
В один из майских дней 1913 года элегантно одетый джентльмен, предъявив соответствующие документы на имя Ницетаса, получил свою корреспонденцию и покинул главный венский почтамт на первом попавшемся такси. Бросившиеся за ним предупрежденные администрацией почтамта сыщики чуть-чуть задержались й увидели лишь «хвост» уезжающего такси. Однако они запомнили номер машины и стали разыскивать таксиста, чтобы обстоятельно допросить его. Поиск увенчался успехом, и таксист рассказал, что отвез интересующего полицию господина в кафе «Кайзергоф». Одновременно он передал преследователям «Ницетаса» кожаный чехол от перочинного ножика, который, как сказал шофер, «возможно, принадлежал разыскиваемому господину». В кафе «Кайзергоф» венских сыщиков ожидало разочарование. «Господин в штатском» уже позавтракал и на другом такси уехал в неизвестном направлении. Куда? Где его искать? «В гостинице «Кломзер»», — заявил один из служащих «Кайзергофа», случайно слышавший разговор пассажира с таксистом. Полицейские бросились в «Кломзер». — Не вспомните ли вы, кто из ваших постояльцев полчаса назад приехал на такси в ваш отель? — спросили преследователи портье. — Как же, как же, прекрасно помню. Это полковник Редль, начальник штаба Пражского корпуса. Да вот и он сам, — воскликнул гостиничный портье, указывая на спускавшегося по лестнице к выходу солидного господина. Сыщик бросился к постояльцу: — Простите, герр, не вы ли обронили этот чехол для перочинного ножика? Он ваш? — Да, благодарю вас, он мой… Этой самоубийственной короткой фразой Редль как бы подписал свой смертный приговор. Долгих десять лет полковник Редль самоотверженно сотрудничал с российской внешней разведкой, пока роковая пуля, выпущенная собственной рукой или — как знать? — одним из его сослуживцев, не прервала его в высшей степени полезную для России агентурную деятельность. В венских газетах в разделе «Происшествия» было опубликовано лишь краткое стереотипное сообщение: «Полковник Генерального штаба Редль покончил с собой в припадке душевного расстройства. В последнее время он страдал бессонницей. Это был талантливый офицер, которого ожидало большое будущее». И все. А через год началась первая мировая война. Началась для австро-венгерской армии крайне неудачно, и она потерпела ряд сокрушительных поражений. Чтобы как-то объяснить эти провалы, венские власти, по-видимому, сочли необходимым снова вспомнить о полковнике Редле. Вспомнить для того, чтобы «списать» свои неудачи на «самоубийцу». — 169 —
|