|
После подписания Пекинского договора около ста сибирских купцов направили Н.П. Игнатьеву торжественный адрес с благодарностью за содействие успешному развитию торговых отношений с Китаем. В 28 лет Н.П. Игнатьев становится самым молодым в России генерал-адъютантом, а год спустя — директором Азиатского департамента МИД, отвечающего за внешнеполитические операции России в Азии и на Дальнем Востоке. Но Игнатьеву с его клокочущим от избытка энергии темпераментом этот пост, хотя и весьма почетный, был не по душе. Он, по свидетельству современников, тяготился кабинетной работой, и, когда император поздравил Николая Павловича с новым назначением, учтиво, но твердо ответил, что не желал бы долго оставаться на этом посту[69]. Он искал активной, пусть полной опасностей, но увлекательной работы. И когда канцлер А.М. Горчаков предложил ему должность посланника в Константинополе, он, не раздумывая, согласился. У него в голове уже готов был план решения извечных российских проблем с проливами: либо непосредственный их захват силой, либо установление контроля над ними. Решение этих вопросов он видел в поддержке национально-освободительных движений славянских народов, которые расшатывали и ослабляли исторического противника России — Османскую империю. Н.П. Игнатьев был уверен, что единство православных стран поднимет международный престиж России и будет способствовать отмене тягостных ограничений, введенных англо-франко-турецкой коалицией после Крымской войны. Николай Павлович свято верил в то, что историческая миссия России состояла в собирании славянских земель и ограждении их от агрессии других государств. В своих служебных записках он отмечал: «В видах ограждения будущности России я считаю необходимым, чтобы славянское знамя было исключительно принадлежностью русского царя и чтобы отнюдь не допускать усиления влияния никакой другой державы…»[70]. Николай Павлович с редким упорством и энергией взялся за выполнение своего плана. Он был прекрасно информирован о положении дел в турецком правительстве и в стране в целом, получал из архива турецкого министерства почт и телеграфов копии важнейших секретных документов и, как утверждали сослуживцы, его трудно было удивить какой-либо секретной дипломатической новостью. С помощью константинопольских христиан, сербских и греческих дипломатов Игнатьев получал секретные сведения о положении Османской империи и ее внешнеполитической деятельности. В числе агентов были и турецкие чиновники, информировавшие Игнатьева о решениях правительства. — 119 —
|