Разведшкола 005

Но вот однажды в одном из калмыцких хотунов я арестовал всю партийную ячейку. Ее члены отказались добровольно вернуть разворованное совхозное зерно, а мы его обнаружили. Из этого хотуна я пригнал в Приютное 16 коробов зерна.

Когда прокурор сообщил «Бате», что арестованные, являются коммунистами, у меня произошел серьезный разговор, сперва с ним, затем и на бюро улускома. Меня уговаривали спустить дело «на тормозах» и указать, что зерно они сдали добровольно. Я отказался наотрез, заявив, что какие же они коммунисты, если нарушают законы советской власти? Отменить мое решение мог только прокурор. Но В.Н. Артамонов поддержал меня. Я же наивно задал вопрос на бюро улускома: «Разве коммунисты могут нарушать закон? Разве закон не для всех одинаков?» Вопрос был закрыт. Но с этого дня мои отношения с «Батей» стали напряженными.

Глава 10

На новое задание

Февраль 1943 года подходил к концу. Однажды группу бойцов отряда «Батя» вызвал к себе в улуском. К этому времени он был уже вторым секретарем улуско-ма. Первым стал калмык, не помню точно его фамилию, кажется Баталов, только что вернувшийся из эвакуации. Но «Батя» являлся нашим командиром и потому для нас — первым лицом в улусе.

Он объявил, что из штаба представителя ЦШПД поступило указание о формировании на базе нашего отряда диверсионно-разведывательной группы для направления ее на Кубань. Мы собраны здесь по приказу начальника спецшколы № 005 А.М. Добросердова. Потом зачитал приказ, из которого следовало, что командиром группы назначен старший сержант Владимир Пятницкий, его заместителем Николай Алексашин, радистом Геннадий Яковлев, медсестрой Ольга Матузко и так далее, всего 13 человек. Оружие у каждого свое. Боезапас и снаряжение получить в Сальске, где теперь располагается спецшкола.

«Адрес Пятницкий знает. До Сальска двигаться своим ходом. Маршрут узнаете у командира. Продовольствие получите у Дзюбы. Выход послезавтра на рассвете. О нашем разговоре ни слова. Когда и кому что надо, узнают позже».

На третий день на рассвете наша группа покинула село Приютное. Весь отряд провожал нас на околице. На прощание «Батя» подошел ко мне, обнял и сказал: «Ты упрям, сын, но справедлив, береги ребят». Мы опять пошли в неизвестность. Прямой дороги до Сальска из Приютного не было, но мы пошли напрямик. Так было значительно короче. Переправились через Маныч, дальше было уже русское население, казаки. Шли не спеша, километров по 20 в день. Особых приключений не было. Казачки, оставшиеся без мужей, подкармливали нас и ублажали, как могли. Так что мы особо не спешили. В десятых числах марта группа вошла в Сальск. Вооруженные люди, одетые не по форме, вызвали пристальное любопытство не только жителей, но и работников местной комендатуры. В центре города нас встретил усиленный комендантский наряд. После долгих тяжелых препирательств он все же проводил нас по указанному адресу. Комендантская служба не знала о существовании на их территории штаба представителя ЦШПД и нашей диверсионно-разведывательной школы. А нам запрещалось сообщать кому-либо об этом.