|
Все занятия в нашей спецшколе проводились в основном в условиях, приближенных к будущему району боевых действий и в любую погоду. Для этого нас ежедневно вывозили за город. Там и проходила эта подготовка. После окончания учебного дня, а он продолжался с раннего утра до позднего вечера, после ужина, мы обычно собирались в большой комнате, именуемой клубом. Там, затаив дыхание, слушали сводки Совинформбюро, из которых узнавали, что наши войска вели упорные бои в Сталинграде, на Кавказе на перевалах главного Кавказского хребта, под Нальчиком и Грозном. Изредка мелькали сообщения о борьбе партизан в Белоруссии, в брянских лесах, в Югославии, о действиях французских «маки» (партизан). Иногда нам показывали старые кинофильмы. Бывали и танцульки. Так снималось дневное напряжение. Отправки на задания все ждали с нетерпением, в нашу победу верили неукоснительно. Мы знали, что предстоят трудные дни, и не каждому из нас удастся дожить до конца войны. Но в окончательной победе над нацистами не сомневался никто. В один из первых дней ноября мы возвращались с занятий пешим порядком, двигаясь строем по проезжей части городских улиц, по двое в ряд. В пару ко мне пристроился старшина Черняховский. Я заметил, как он специально отодвинул для этого Федю Воронина, с которым мы всегда ходили парой. Сначала шли молча. Затем он заговорил со мной. Спросил, что утром передавали по радио. Я ответил. Он объяснил, что утром был вызван в штаб и сводку Информбюро пропустил. Мы обсудили этот вопрос. Затем стал расспрашивать о жизни в детдоме, о том, как в станице, где был расположен наш детдом, казаки встретили сообщение о начале войны, о том, как я попал в армию. Вопросы были ненавязчивы, но показали, что старшина хорошо знал мою анкету. Разговаривали мы как старые друзья. Дорога была длинная, шли около часа. Потом заинтересовался запасной бригадой и чем я там занимался. Задаваемые им вопросы выстраивались в определенную систему. Я понял, что он меня прощупывает, и стал проявлять осторожность. Потом он сообщил, что ему поручено формирование группы и меня ему рекомендовало руководство спецшколы. Он стал расспрашивать меня о программе полковой школы (учебного батальона), которую я закончил в запасной бригаде, о том, какие системы пулеметов знаю. Я рассказал, что учился в ней около месяца, что знаю пулемет «Максим» в совершенстве, ручник Дегтярева «ДП» несколько хуже, так как нас специализировали на станкачах, что здесь в спецшколе изучил немецкий пулемет МГ-34 и он мне очень понравился, надежная конструкция. Я рассказал ему, что в серьезных боях не участвовал, был только в истребительном отряде своего района, которому приходилось сражаться с бандами казаков и с немецкими десантниками. С истребительным отрядом и районным руководством я отступал от своей станицы до Махачкалы, в это время было несколько стычек с диверсантами-парашютистами, но чаще всего с ингушами и чеченцами, которые часто обстреливали из засад колонны отступающих войск. — 37 —
|