|
К концу дня войсками 37-й и 46-й армий был освобожден Кривой Рог. Поздно вечером морозный воздух Москвы двадцать раз рвали победные залпы салюта, отдавая должное мужеству павших и живых. А на северной окраине города, близ плотины, еще шел ожесточенный бой, хотя перевес уже бесповоротно склонился в нашу пользу. Уже не только нам, но и врагу стало ясно, что дорога к плотине ему заказана навсегда. А бой не смолкает. В полночь на другую сторону Саксагани артиллеристы на руках перетянули пушки, и штурмовые группы спецотряда и 24-го полка ВДВ, оставив плотину под надежной охраной саперов лейтенанта Голубчика, начали бои за Рабочий поселок, обычный бой в условиях городской застройки. В сложной обстановке ночного боя штурмовые группы отчаянными бросками продвигались вперед. Успех не был случайным. Несомненно, он был достигнут благодаря решительным и дерзким действиям в наступлении и стойкому упорству в обороне. Благодаря тому, как выразился после Шурупов, что ни один из бойцов не струсил и ни один не отошел без приказа. Под конец боя захватили трех пленных. Одного опознали местные жители — им оказался гестаповец, который глумился над учительницей из поселка Стахановского. Быстро собрались люди, прятавшиеся по погребам. Подошедшая к гестаповцу старушка, посмотрев проницательными, провалившимися глазами, произнесла: — Деточки! Этот немец убил нашу учительницу. Она была партийная, и ее кто-то выдал. Над ней долго издевались, потом вывели на улицу и расстреляли. И мы с омерзением смотрели на пленных истязателей, сдерживая жителей от самосуда. И прибить бы их не грех, но не поднималась рука. Часов в девять утра 23 февраля нас начали выводить из боя, и подразделения отряда сосредоточивались в районе Рабочего поселка. Только-только освобожден поселок, а на некоторых домах уже рдели красные флаги. Рано утром после захвата отрядом здания КРЭС туда для обследования и обезвреживания мин была направлена группа инженерной разведки старшины Веревкина. Там же мы встретились с разведчиками 30-го воздушно-десантного полка во главе с лейтенантом И.Е. Жуковым. Здание электростанции было окружено деревянным забором, в котором были проломы. Уже рассвело. Картина разрушений была непроглядной. Страшное зрелище представилось нашему взору. Там, где раньше красовалось величественное здание станции, построенное в 1929 году, теперь на всей огромной, в 17 гектаров, площади станционного двора были разбросаны горы камней, битого кирпича, глыбы железобетонных конструкций, исковерканной взрывом арматуры, оборудования. Еще сильно пахло гарью. И мы, потрясенные увиденным, молча ходили за Веревкиным, который и дал нам пояснения. — 129 —
|