|
На фоне неба были четко видны расхаживающие попарно и притоптывающие на морозе немецкие патрули. Они ходили в основном около шлюзов, по гребню плотины. Переливаясь через металлические створки, вода попадала на сливную часть плотины и оттуда с шумом низвергалась вниз. От воды на морозе сильно парило. Наконец добрались до берега реки и здесь, недалеко от воды, решили остановиться. Саперы уползают к шлюзам, а мы остаемся, ждем, рассредоточившись и замаскировавшись в снегу на удалении ста метров от плотины. Патрули изредка бросали ракеты. Пролетавшие над головой и рвавшиеся с грохотом снаряды, вырвав из темноты безжизненную и избитую осколками землю, на миг, как при вспышке молнии, высвечивали проволочные заграждения, сквозь которые мы недавно проползли. С тяжелым фырканьем над нашими головами пролетели осколки. А с той стороны реки по-прежнему то взлетит ракета, то начинает плеваться злыми очередями пулемет, и пули, кажется, стонут и жалобно визжат в поиске своих жертв. Их яростные очереди ищут цели, куда бы вонзиться. Врезать бы по паре очередей по этим фрицам, и дело с концом, но этого делать было нельзя, это не выход из создавшегося положения — немцы не должны нас обнаружить. Ветерок, тянущийся со стороны плотины, пробирает до костей. Саперы работают, а мы ждем, ждем. Ног я уже не чувствую и не имею возможности даже постучать ими одну о другую — немцы близко, услышат. Лежание на снегу было пыткой. Нас донимал мороз, а минутная стрелка, казалось, и не двигалась, как будто примерзла к циферблат у часов. Внутри, казалось, все промерзло. Вчера в это время еще змеилась поземка, злилась метель, а теперь вызвездило. Темное небо исколото яркими звездами, а над головой повисла луна. Руки сильно начало прихватывать. Сначала кончики пальцев кололо, словно иголками, а потом они потеряли чувствительность — ими шевелишь, а не чувствуешь, словно они уже не твои. Кажется, еще несколько минут — и мы тут замерзнем. Наконец, ухо улавливает легкий шорох. Ползут. Оба. Саперы подползают, а мы с сочувствием и состраданием смотрим на них. Если нам было холодно лежать в снегу, а каково им выполнять такую тонкую, деликатную работу по разминированию голыми руками в невыносимую стужу. — Порядок! — следует ответ. — Полный порядок! И мы, соблюдая осторожность, ползем обратно. Автомат уже в руках держать не могу — тащу за ремень. Ползу, а само го терзает мысль — не терпится узнать и подробности действий саперов. Голубчик не выдержал долгого ожидания и полз нам навстречу. С ним мы и вернулись в дом, в котором чадил и трепетал небольшой костерок. Пока грелись, старшина Лантух детально рассказал о выполненной работе: — 108 —
|