|
7 января Коэны были арестованы. Арестован был и сам резидент. Во время обыска у Коэнов были изъяты радиоаппаратура, средства тайнописи и другая оперативная техника. Но прямых доказательств, что они использовали ее, у контрразведки не было. На суде Молодый выступил с заявлением о том, что он, пользуясь дружбой и гостеприимством Крогеров, без их ведома хранил в их доме свое снаряжение. Но во время суда обвинение представило доказательства, что Крогеры в действительности являются американскими гражданами, которых давно разыскивает ФБР по подозрению в «шпионской деятельности». Это предопределило приговор. Кстати, всех арестованных членов резидентуры Молодого обвинили не в шпионаже. Для этого необходимо по английским законам представить доказательства передачи членами группы секретной информации иностранной державе. Но таких доказательств у обвинения не было. Поэтому членов резидентуры судили по статье о «заговоре с целью совершения актов шпионажа», то есть их обвинили в покушении на шпионаж. И самое удивительное — приговорили к наказанию большему, чем по английским законам полагается за шпионаж. Руководителя резидентуры Молодого приговорили к 25 годам тюремного заключения, а Морриса и Лону Коэнов — к 20 годам каждого. Во время ареста, следствия и суда, а также при отбытии тюремного заключения Коэны вели себя мужественно, стойко и не выдали никаких секретов советской разведки, отказавшись вообще от дачи показаний. В ходе суда американские спецслужбы пытались доказать их американское происхождение, а также причастность к делам некоторых лиц, осужденных в США за «шпионаж». Однако улик было недостаточно, и суд отказал в выдаче подсудимых американцам, где им грозил электрический стул. Начались трудные годы тюремного заключения. Осужденных по этому делу лиц содержали в разных тюрьмах. Тюремная администрация была к ним особенно пристрастна. Неприкрытая дискриминация лишала их даже тех ограниченных возможностей, которыми пользовались другие заключенные. И в довершение всего — непрекращающиеся «визиты» представителей спецслужб, которые то «соблазнительными» предложениями, то угрозами и давлением пытались заставить Коэнов нарушить свое молчание. Когда супругам Коэн была разрешена переписка, они активно использовали эту возможность для поддержания контакта между собой. В письмах в первую очередь интересовались состоянием здоровья, настроением, тюремной обстановкой, старались всеми силами морально поддерживать друг друга. За девять лет нахождения в тюрьме они обменялись сотнями писем, из них сохранилось более трехсот. Они поражают выражением чувств теплоты и любви, твердостью духа и веры в торжество справедливости. — 168 —
|