|
Осипова с нетерпением ждала Елену в условленном месте, но ни она, ни Валентина не появлялись. Соблюдая осторожность, Осипова вернулась не к себе домой, а пошла на конспиративную квартиру. Вечером туда прибежала связная Дрозд. — На вашей квартире был обыск, — сообщила она. — Соседку избили. Там оставили засаду. Вас видели в городе и теперь, видимо, хотят арестовать. Завтра будет тот, кто вам нужен. А в это время, как было условлено, началась эвакуация семьи Мазаник из деревни Масюковщина в партизанский отряд. Надо было спешить. Операция по ликвидации Кубе началась. Это было 21 сентября 1943 года. Из воспоминаний Елены Мазаник: «…Мария Осипова должна была встретиться со мной во вторник. Но выяснилось, что Кубе уехал из города и вернется только в четверг. У меня сразу отлегло от сердца: в нашем распоряжении еще целых три дня! В четверг во второй половине дня Мария Осипова пришла ко мне домой, как будто случайно узнав о том, что я хочу продать туфли, и сразу начала громко торговаться о цене — так громко, чтобы каждое слово было слышно соседу-полицейскому за тонкой стеной. Я требовала за туфли двести марок, Мария предлагала сначала сто, потом сто двадцать, а в это время показывала мне, как надо заводить часовой механизм мины и как подкладывать ее между пружинами матраца. Мы даже подложили мину в мой матрац и обе посидели на нем, проверяя, не выпирает ли она каким-нибудь из своих углов. Но все было хорошо. «Покупательница», расплатившись за туфли, не спеша покинула квартиру. Через минуту в дверь постучал сосед. — Что это за шумная особа у вас была? — спросил он, подозрительно обшаривая комнату глазами… После полуночи я достала мину и в два часа ночи поставила ее на боевой взвод: дело сделано, ровно через сутки произойдет взрыв… Так и не сомкнули мы с Валентиной глаз в остаток этой неимоверно долгой ночи. Шестой час утра… Валя начала собираться на работу… Я решила предупредить ее: — Если у вас там появятся гестаповцы, значит, меня схватили. Что в таком случае надо делать, знаешь сама… Прощаясь, быть может, навсегда, мы молча поцеловались, и за сестрой тихонько закрылась дверь. А я принялась укладывать в портфель белье, мочалку, полотенце, как делала это всегда, когда собиралась мыться в душе. Потом опустила в сумку мину и сверху прикрыла ее расшитым носовым платком. Лишь на мгновение стало страшно: поднимут платок — и увидят! Но сознание, что иначе мину в особняк все равно не пронести, отогнало страх и последние колебания: надо идти… — 88 —
|