Очерки истории российской внешней разведки. Том 4

Представителю нелегального ЦК Федичкин передал директиву Загранбюро от 28 марта 1944 года, где было четко сказано: «Путь для спасения страны — это вооруженное восстание. Силы для такого всенародного выступления налицо: это народ, армия и партизанские отряды…» Если бы на маршруте случилось нечто непредвиденное и директива оказалась бы в руках тогдашних профашистских правителей Болгарии, то можно представить, какой поднялся бы вселенский шум — советник посольства СССР несет директиву Загранбюро компартии о ближайших задачах антифашистского сопротивления Болгарии! То, что документ был подписан псевдонимом Г. Димитрова, дела не меняло: директива говорила сама за себя.

К счастью, все обошлось благополучно, но на обратном пути Федичкина подстерегали неожиданные препятствия. Близился комендантский час, а прямо у конспиративной квартиры вдруг появился полицейский. Он непременно остановил бы нашего разведчика и потребовал бы предъявить пропуск. Возникла серьезная угроза провала явки: полицейский вполне мог видеть, откуда вышел Федичкин, а по документам установить его личность. Решение пришло мгновенно, выручили смекалка и быстрота реакции: Федичкин разыграл из себя немца, хотя и не знал немецкого языка. «Я знал, — вспоминал потом наш разведчик, — что в подобных случаях тот, кто берет инициативу, тот и выигрывает». Он властным жестом подозвал полицейского и стал выкрикивать отдельные немецкие слова и ругательства. Тот растерянно отдал честь и извинился, что не понимает, о чем говорит «уважаемый господин». Полицейский стоял с виноватым и озадаченным видом, соображая, почему так сердится этот немец. Выругавшись напоследок по-болгарски, Федичкин продолжил свой путь, оставив полицейского в убеждении, что ему встретилась какая-то «важная птица».

Очень помогла ему в работе в Болгарии учеба в детские годы в церковно-приходской школе во Владивостоке, где он овладел церковнославянским языком, близким болгарскому. По прибытии в Софию Федичкин вскоре уже свободно говорил по-болгарски и не испытывал затруднений в общении с болгарами. Знание основ право-славил и церковных порядков помогло ему развить и закрепить знакомство с софийским митрополитом, епископом Стефаном.

Это был известный в Болгарии священнослужитель, он возглавлял Церковный Синод и в то же время был постоянным членом Совета Министров. Митрополит Стефан был умным, хитрым, амбициозным человеком с завышенной самооценкой, но одновременно он был и реально мыслящим политиком, не терпевшим немцев. Он хорошо понимал, что разгром фашистской Германии — это лишь вопрос времени, и поэтому важно в нужный момент сменить политическую ориентацию, чтобы не рисковать будущей карьерой. В противном случае ему, как члену профашистского кабинета министров, придется держать ответ перед новыми властями. Митрополит, кроме того, знал, что среди церковных иерархов немало тех, кто может составить ему конкуренцию в претензиях на верховенство в Церкви.