|
Для каждого подпольщика «Фелипе» и «Тинто», который был переключен на другую линию работы, нашли добрые слова и сердечно поблагодарили за участие в патриотической деятельности. «Фелипе» смог выделить 50 ам. долларов для «Марчелло», ему был куплен костюм «за долгую и верную службу». 100 ам. долларов премиальных получила портовая группа Вержбицкого. Из этих денег «Матису», одному из самых активных боевиков, приобрели часы. (Повторим, что никто из подпольщиков денежного вознаграждения не получал. Все жили на свои весьма скромные заработки.) С сожалением приходится сообщить, что ликвидация аргентинского «хозяйства» не обошлась без чрезвычайного происшествия. Это случилось в конце октября 1944 года на конспиративной квартире, где последнее время хранились боеприпасы. Вержбицкий и два его товарища занимались разборкой зажигательных снарядов. Перемещая с места на место емкость с зажигательной смесью, Вержбицкий неосторожно сдвинул металлический инструмент, что вызвало искру, за которой последовал сильнейший взрыв. Распростертый на полу, весь в крови, теряя сознание от полученных увечий, Вержбицкий приказал друзьям немедленно покинуть квартиру. Через полчаса туда прибыла полиция. Произвели обыск, раненого арестовали и под конвоем отправили в госпиталь. Он сразу же попал на операционный стол. Врачи вынуждены были ампутировать ему левую руку выше локтя и удалить левый глаз. О возможности сохранения, хотя бы частично, зрения на правый глаз ничего утешительного не говорилось. С этого времени в возрасте 36 лет Ф.К. Вержбицкий на всю жизнь остался слепым. В госпитале раненый находился под охраной две недели, затем его перевели в тюремную больницу. Начались изнурительные допросы. Как мог, он защищался и отрицал практически все: и прямые улики (а их было достаточно), и причастность к «заговорщической» организации, и наличие сообщников, чем особенно интересовались следователи. Через жену Вержбицкому передали совет привлеченного к этому делу юриста — отказываться от дачи любых показаний и ссылаться на свою физическую неспособность, вызванную тяжелым ранением головы (аргентинское законодательство такую возможность предусматривало). Эта новая позиция подследственного приводила следователей в бешенство. Тюремщики вознамерились оказать на арестованного моральнопсихологическое воздействие. Его поместили в камеру с уголовниками, осужденными пожизненно на каторжные работы и ожидавшими отправки на Огненную Землю. Но расчеты следствия не оправдались. Эти преступники, приняв в свою среду «политического террориста», были поражены его силой воли, выдержкой, убежденностью. Тот рассказывал им о международных событиях, о военных действиях на фронтах Второй мировой войны, о людях советской России. Сокамерники стали относиться к нему с уважением, как могли, защищали его от произвола тюремщиков. — 325 —
|