|
Начальник контрразведки армии полковник Щукин чувствовал неладное, он сбивался с ног в поисках красных заговорщиков, го ощутимых результатов не достиг. Еще когда фронт был стабильным, он предлагал командующему ряд мер по борьбе с разложенческой деятельностью красных в тылу армии. Однажды, появившись в приемной, он попросил Макарова доложить командующему его просьбу о приеме по неотложному делу. Май-Маевский сразу же принял Щукина. Полковник кивнул в сторону Павла. — Ничего, можете говорить при адъютанте. Щукин доложил, что, по его мнению, в штабе армии, несмотря на принятые меры, работают коммунисты. Исчезают оперативные сводки, распускаются разнообразные слухи, кто-то старается подорвать авторитет Его Превосходительства. Генерал вежливо прервал контрразведчика и сказал ему: — Полковник, о моем авторитете вы меньше всего беспокойтесь. Больше внимания уделяйте войсковым частям. Вам должно быть известно, что в настоящее время армия на восемьдесят процентов состоит из пленных. Это является постоянной угрозой: при малейшей неудаче армия может лопнуть как мыльный пузырь. Вот там-то ищите, искореняйте заразу разложения. Остальное — ерунда. После этой встречи Щукин несколько поубавил прыть в слежке за работниками штаба армии. Однако когда началось отступление по всему фронту, контрразведка снова взялась за проверку штаба. Но разобраться в причинах сбоев в управлении войсками так и не удалось. Тем временем Владимир стал все чаще говорить брату о необходимости своего переезда в Крым, он предлагал организовать там подпольный комитет и начать готовить восстание в тылу у белых. Павел подготовил ему документы на отпуск, и Владимир уехал в Севастополь. Сам он решил остаться при Май-Маевском и действовать в дальнейшем по обстановке. Положение на фронте ухудшалось. Май-Маевский все чаще подбадривал себя спиртным. Однажды к нему зашел генерал Шкуро. Его интересовала оценка командующим положения на фронте. — Положение неважное, красных трудно сейчас сдержать, — ответил ему Май-Маевский. — Брось, отец, эту лавочку! Поедем в Италию. Все равно не спасешь положения. Скажи, денежки у тебя есть? — иронически посмеивался Шкуро. — А то я тебе дам, у меня двадцать миллиончиков есть. На жизнь хватит. — Оставь, Андрюша, глупости, — серьезно произнес командующий, углубляясь в карту. — Я смотрю, как бы выровнять фронт, хотя бы временно задержать наступление красных. — Теперь уже поздно, — перебил Шкуро, — надо было пораньше выравнивать. — 25 —
|