|
В начале 30-х годов внутриполитическая обстановка в Германии, где к власти рвались фашисты, стала быстро осложняться. Все четче проявлялась тенденция к реваншу, происходила милитаризация страны. Со второй половины 1931 года и до конца 1932 года курс Германии на полный отказ от рапалльской политики был уже явным. Анализируя этот этап отношений между Германией и СССР, германский историк Карл-Хайнц Руффман отмечал, что они «были отмечены не кризисом, а постепенным охлаждением политического климата и неопределенностью будущего поведения обоих партнеров». Руффман приводит мнение авторитетного германского дипломата, который констатировал: «В действительности… Германия стремилась тогда уйти от Рапалло под внешне безобидным фасадом»[27]. В начале 1931 года Самсонова на посту резидента сменил Борис Давыдович Берман. В его личном деле сообщается: родился в 1901 году. Отец владел паровой мельницей, что, видимо, послужило основой для исключения Б.Д. Бермана из партии в 1923 году как «выходца из буржуазной среды», но вскоре он был восстановлен. В период с 1921 по 1925 год Б.Д. Берман находился попеременно на партийной работе и в органах ВЧК-ОГПУ, а с 1925 года стал кадровым сотрудником ОГПУ и занимал ряд руководящих должностей до выезда на закордонную работу в Германию в январе 1931 года. О работе Бориса Давыдовича на посту резидента говорит сохранившийся в архивах наградной список. «Полученный опыт на прежней работе, — говорится в нем, — удачно применяет сейчас за кордоном, проводя успешно перестройку работы в соответствии с изменившейся обстановкой за границей и ближайшими нашими задачами. Непосредственно руководит всей агентурно-оперативной работой крупной резидентуры. Благодаря его правильному руководству проведен ряд вербовок, давших ценную агентуру. Стойкий и смелый чекист». Так Б.Д. Берман был представлен к награждению почетным оружием. В 1931 году Центр поставил перед резидентурой задачу по проникновению и получению информации во всех политических партиях Германии, в финансовых и промышленных кругах, в военных организациях и группировках, в различных культурных объединениях, научных организациях по изучению Востока (СССР), в разведке и других спецслужбах. Выполняя эту задачу, резидентура в 1931–1932 годах вдвое расширила и качественно укрепила сеть источников информации. Оценивая в 1932 году работу берлинской резидентуры, Центр отмечал: «Мы имеем весьма ценное агентурное и документальное освещение внешней политики германского правительства… Кроме политической информации, нами регулярно получается информация о деятельности германской разведки, проводимой через МИД, с указанием конкретных лиц, ведущих эту работу». — 145 —
|