|
Если рассмотреть сложность иерархий и центров, составляющих город, легко увидеть, почему города представляют собой вершину социальной эмерджентной эволюции человека. Благодаря концентрации человеческого населения в сосредоточенных пространственно-временных континуумах, они требуют наиболее сложных из когда-либо созданных форм управления социальными системами. В дополнение к этому перевод и передача дополняющих человеческие системы функций построенным формам требует самых сложных видов структурного системного управления, когда-либо использовавшихся жизнью. Таким образом, как живое, так и неживое структурируются, и их структуры сопутствуют друг другу и взаимосвязаны. Строительные блоки человеческих структур возникают для того, чтобы выполнять интенциональные, или намеренно поставленные, цели. Мы определяем первичную работу в терминах стратегий достижения, которые способствуют сперва выживанию, а затем и достижению и поддержке иерархии ценностей, которые мы считаем наиболее важными для нашего благополучия. Вторичная и третичная работа поддерживает системы, которые способствуют выполнению первичной работы. В поддержку первичной, вторичной и третичной работы мы создали большие командные, организационные и гражданские структуры, позволяющие коллективное функционирование. Форма, текстура и эргономика этих структур отражает биопсихосоциокультурные характеристики своих творцов и пользователей. Эти структуры, в свою очередь, диктуют процессы, последовательности и отношения внутри трудовых ресурсов, которые производят результаты и которые работают, живут, играют и отдыхают внутри и вокруг них. Социальные структуры человека создают энергетические поля, воздействия которых можно измерить. В настоящее время методы их измерения достаточно примитивные – например, мы можем измерить повышение температуры в комнате, где собираются большие группы людей. Мы можем измерить то, как люди голосуют, если предоставить им доступ к машине для голосования. Мы можем даже измерить статистически достоверные различия в объективных результатах, полученных в результате, казалось бы, межсубъективных последствий того, что на человека смотрят на расстоянии или направляют ему исцеляющую молитву. По мере того как наши инструменты и понимание улучшаются, мы видим, что биофизическая близость создаёт условия для коллективных эпистемологий (способов познания), методическое изучение которых начинается только сейчас. По мере усложнения наших инструментов и углубления понимания мы сможем научиться измерять не только временные факторы трудовых ролей, но и диапазоны намерений, а также поймём, каким образом структурировать социальные формы, чтобы оптимизировать подобные способы познания, и каким образом проектировать выстраиваемые структуры, чтобы способствовать их усилению. (Для того чтобы ознакомиться с примерами, см. панель по теме биологической мимикрии.) — 148 —
|