Интегральный город: эволюционные интеллекты человеческого улья

Как следствие, любые группы (социальные холоны), которые включают широкий спектр людей, будут иметь центр притяжения в том положении, в котором он находится у большинства участников. Более того, любая иммиграция и эмиграция в рамках группы будет влиять на центр притяжения социального холона и изменять его субъективную (и через это межсубъективную) способность. Посему мудрость народа может явиться из наивысших уровней способности индивидуумов, а также из творческого влияния, которое отдельные люди оказывают друг на друга, тем самым открывая и исследуя ранее неизвестные формы сознания в игривом взаимопересечении умов. Аналогичным образом посредственность в группах возникает в результате переворота того же феномена: когда критическая масса людей с менее развитой способностью и/или более задержанной или же закрытой установкой к миру может опустить народ до низшего общего знаменателя – иными словами, оболванить население.

Предназначение и цели

До совсем недавнего времени люди изредка задавались вопросом о смысле или предназначении своего вклада в городскую жизнь и/или никогда не осознавали, что коллективная жизнь в городе может иметь своё предназначение. В истории города человеческие системы слишком редко задавались вопросом: каким же должно быть осознанное намерение граждан (или же каков сознательный долг граждан)? Несут ли отдельные личности ответственность за то, чтобы повышать свой интеллект до оптимального уровня, чтобы служить другим, а не себе? В странах развитого мира (в большинстве капиталистических и социалистических систем) образование индивида стало правом гражданина, как кажется, отлучённым от предназначения или смысла человеческой жизни. Маккиббен (McKibben, 2007) описывает наиболее серьёзное проявление этого как гипериндивидуализм.

Когда бы я ни затрагивала вопрос предназначения и того, как оно соотносится с сознанием, я созерцаю всё, что мне известно о пчёлах. Каждый улей в диких условиях имеет предназначение: производить 18 кг мёда в год (а управляемый человеком улей производит даже ещё большее количество мёда). Это количество является лишь малой долей ежегодного производства мёда ульями – причём оставшееся уходит на исполнение производственных и строительных функций, – однако оно гарантирует выживание улья как целостности и питает всех индивидуальных пчёл в улье.

Теперь же при более подробном рассмотрении выходит, что пчёлы эволюционно развили роли в улье, чтобы способствовать исполнению этого предназначения, и более того – пчёлы развили в себе процессы научения, которые поддерживают их в цикле научения, продолжающемся весь их жизненный цикл от яиц до старости (Gould & Gould, 1988). Яйца и куколки буквально вскармливаются таким образом, что, когда из куколки появляется маленькая пчела, она уже имеет способность к выполнению простых задач по очистке улья, кормлению и заботе о яйцах и куколках. Постепенно её обучают тому, как получать и хранить мёд, как создавать соту, летать на короткие расстояния, собирать и переносить пыльцу, коммуницировать знание (посредством знаменитого пчелиного танца) и расширять свою территорию и способности к риску. Красота данного пчелиного мира состоит не только в том, что он питает улей, но и в том, что он поддерживает устойчивость окружающей среды, которая питает пчёл, через опыление растений и цветков. Это похоже на элегантную самоподдерживающуюся систему, в которой встроенное предназначение определяет очертания проявлений поведения, структур и культуры пчёл.