|
После того, как Анджаам Намбудри закончил свое декламирование Шримад Бхагаватам и толпа разошлась, я подошел к нему и представился. Он согласился ответить на несколько вопросов. Я сказал ему, что хочу узнать больше о Шикшаштаке. Его глаза наполнились слезами. С дрожью в голосе он ответил: «Я не тот человек, которому надо задавать такие вопросы. Мое сердце слишком твердое, я не могу ответить тебе должным образом. Мой ум так осквернен желаниями чувств, а разум так испорчен бесконечными измышлениями, что я не могу правильно понимать Шикшаштаку». Сначала я неправильно понял то, что он сказал. «Сэр, при всем моем почтении к вам, откуда вы знаете, что я так осквернен и испорчен, что я не могу понять Шикшаштаку? Может быть, вы просто начнете объяснять, и увидите, способен ли я понять, или нет? Все-таки я образованный…» Он поднял руку и остановил мою речь. «Нет, не ты. Я имел в виду, что это Я слишком осквернен и испорчен, чтобы понять Шикшаштаку. Как же я смогу объяснить это тебе?» Я был поражен его словами. Раньше я никогда не слышал, чтобы брахман считал себя недостойным. Он продолжал: «Все, что я могу сказать тебе, эти восемь стихов написал Шри Чайтанья около пятисот лет назад». «Кто такой Шри Чайтанья?» – настаивал я. Слезы потекли по его щекам. «Если я отвечу тебе – я буду проклят, потому что я не способен ответить правильно. Мое понимание слишком поверхностно. Шри Чайтанья дал людям величайшее благословение, но оно скрыто от глаз несколькими святыми во Вриндаване. Ты знаешь Вриндаван?» «Я там не был» – ответил я, «но все слышали о Вриндаване. В этом месте родился Кришна, там он танцевал с девушками-пастушками». «Да, да. Вот туда тебе нужно пойти, чтобы узнать о Шри Чайтанье». Я сменил тему разговора. «Как случилось, что вы стали ежедневно декламировать Шримад Бхагаватам в храме?» «Много лет назад я был убежденным марксистом и радикальным активистом. Я вообще не верил в Бога. Однажды я приехал сюда организовывать шествие Коммунистической партии. Шествие должно было началься от храма Гуруваюр, потому что это наиболее известное место в городе. В то время я страдал от постоянного несварения желудка. Я не мог переваривать твердую пищу – меня все время рвало. Случилось так, что мой дядя был главным священнослужителем этого храма. Он пригласил меня в храм. Из уважения я зашел, чтобы увидеться с ним. Он дал мне тарелку параманны, риса, сваренного в сладком молоке. Я сказал ему: «Извините, но я не могу есть твердую пищу. Я болею от этого». Но мой дядя сказал: «Не беспокойся, ты можешь принять это. Ничего не случится». — 10 —
|