|
В.: Ну хорошо, восточные философии говорят о «недвижимом центре», который можно найти путем медитации… У. Г.: Я ставлю под сомнение само существование, саму идею «я», ума, души. Если вы принимаете понятие о «я» (а «я» — это понятие), вы свободно можете искать и обрести «я»-знание. Но мы никогда не ставили под сомнение идею «я», правда? В.: Что такое это «я», о котором вы говорите? У. Г.: Это же вы интересуетесь «я», а не я. Что бы это ни было, это самая важная вещь для человека, пока он жив. В.: Я существую, следовательно, я есть. Это оно? У. Г.: Вы никогда не ставили под сомнение фундаментальную вещь, которая подразумевается здесь: Я думаю, следовательно, я есть. Если вы не думаете, то вам никогда не приходит на ум, живы вы или мертвы. Поскольку мы думаем все время, само по себе рождение мысли создает страх, а из страха рождается весь опыт. И «внутренний», и «внешний» мир идут из мысли. Все, что вы переживаете, рождается из мысли, следовательно, все, что вы переживаете или можете пережить, — иллюзия. «Я»-сосредоточенность в мысли создает «я»-центричность в человеке, это все, что там есть. Все отношения, основанные на этом, неминуемо делают его несчастным. Это фальшивые отношения. Что касается вас, то такой вещи, как отношения, не существует. И все равно общество требует не просто отношений, но постоянных отношений. В.: Могли бы вы назвать себя экзистенциалистом? У. Г.: Нет, я не думаю, что вы можете навесить на меня ярлык. Экзистенциалисты рассуждают об отчаянии и абсурдности. Но они никогда вплотную не брались за решение проблемы отчаяния и абсурдности. Отчаяние для них абстракция. В.: А как насчет тревоги или отвращения? У. Г.: Это абстрактные концепции, на которых они выстроили колоссальную философскую структуру. Больше ничего в них нет. Когда я говорю о «я»-центрированной активности, это автономный и автоматический самоповторяющийся механизм, полностью отличный от того, о чем они теоретизируют. В.: Вы имеете в виду, что «я» переживает смерть? У. Г.: Нет. Вопрос о «я» вообще не стоит, так как же может возникнуть вопрос о бессмертии, о запредельном? В.: О каком запредельном? Разве есть что-то за пределом? У. Г.: Смерть создала бессмертие. Известное создало неизвестное. Время создало безвременье. Мысль создала отсутствие мысли. В.: Почему? У. Г.: Потому что мысль по самой своей природе недолговечна. Поэтому каждый раз, когда рождается мысль, рождаетесь и вы. Но вы добавили к этому постоянную потребность переживать одно и то же снова и снова, таким образом давая мысли обманчивую непрерывность. Чтобы пережить что-либо, вам нужно знание. Знание — это целое наследие человеческих мыслей, чувств и опыта, передаваемых из поколения в поколение. — 75 —
|