«Следовательно, существуют некоторые профессии, которые, несомненно, гибельны для здоровой жизни, и я включаю свою профессию в их число. Я еще совсем молод. Я могу уйти из театра. А после того, как я более глубоко подошел к моей проблеме, я почти уверен, что так и поступлю. Но в таком случае, что же мне надо делать? У меня есть некоторые таланты, которые можно было бы развить и обратить на пользу». — Талант может стать и проклятием. «Я» может использовать талант и укрепиться в своих способностях, и тогда талант становится путем к прославлению «я». Одаренный человек, зная об опасностях, может принести свои дары Богу; но ведь он сознает свою одаренность, иначе он и не предлагал бы своих даров. Вот это сознание того, что ты есть, и того, что ты имеешь, и необходимо понять. Если вы приносите в жертву то, что вы есть, или то, что вы имеете, если это производится с целью проявить смирение, — то это просто тщеславие. «Я начинаю улавливать проблеск того, о чем вы говорите, но все это еще довольно сложно». — Возможно. Важно то, чтобы у вас было не сопровождаемое выбором осознание всех проявлений «я», как явных, так и более тонких. ПУТЬ ЗНАНИЯСолнце село за горами, а на скалах еще был виден розовый отблеск заката. Тропа вела вниз, извиваясь по зеленой долине. Стоял тихий вечер, легкий ветерок шелестел листьями. Высоко над горизонтом показалась вечерняя звезда, и сразу стало темно, так как луны еще не было. Деревья, совсем недавно такие открытые и приветливые, теперь замкнулись в себе от темноты ночи. Среди холмов было прохладно и тихо; но вот небо наполнилось звездами, а горы приняли ясные очертания. Особый аромат, свойственный ночи, наполнил воздух; где‑то вдали залаяла собака. Было совсем тихо, и это безмолвие, казалось, проникает внутрь скал, в деревья, во все, что окружало идущего; даже шаги его по каменной тропе не нарушали тишины. Ум также был предельно тих. Медитация, в конце концов, — не средство получить какой‑то результат, вызвать состояние, которое или было уже раньше, или могло быть в будущем. Если медитация совершается намеренно, тогда можно, конечно, получить желаемый результат; но это уже не медитация, — это осуществление желания. Желание никогда не бывает полностью удовлетворено; ему нет конца. Понимание желания, когда нет стремления его остановить или, наоборот, продолжить, — вот начало и конец медитации. Но есть еще нечто за пределами этого. Удивительно, как настойчив медитирующий: он ищет продления, он становится наблюдающим, ищущим, запоминающим механизмом, тем, кто дает оценку, накапливает, отбрасывает. Когда медитация исходит от медитирующего, тогда она лишь укрепляет того, кто медитирует, того, кто переживает. Тишина ума — это отсутствие того, кто переживает, кто наблюдает, кто сознает, что он безмолвен. Когда ум безмолвен, приходит пробужденное состояние. Вы можете порой в бодрственном состоянии воспринимать многое, вы можете испытывать, искать, вопрошать; но все это — проявление желания, воли; это формы различения и приобретения. То, что всегда находится в пробужденном состоянии, — это не желание, не результат желания. Желание питает конфликт двойственности, а конфликт — это тьма. — 355 —
|