Комментарии к жизни. Книга 2

Переживание блаженства

Это был очень жаркий и влажный день. В парке многие люди разлеглись на траве или сидели на скамьях в тени густых деревьев. Они потягивали прохладительные напитки и жадно вдыхали чистый, свежий воздух. Небо было серым, не дуло ни малейшего ветерка, и пары этого огромного механизированного города заполнили воздух. В деревне, должно быть, было прекрасно, поскольку весна только что перешла в лето. На некоторых деревьях только пробивались листья, и по дороге, которая пробегала вдоль широкой, искрящейся реки, распустились всевозможные виды цветов. Глубоко в лесу наверняка стояла та особая тишина, при которой почти можно слышать, как все рождается, а горы, с их глубокими долинами, были синими и приятно пахнущими. Но здесь же, в городе!..
Воображение извращает восприятие того, что есть, и все же, как мы гордимся нашим воображением и предположением. Предполагающий ум с его запутанными мыслями не способен к фундаментальному преобразованию, это не революционный ум. Он приодел себя в то, что должно быть, и следует за образцом его собственных ограниченных и замкнутых проекций. Хорошее не в том, что должно быть, оно находится в понимании того, что есть. Воображение мешает восприятию того, что есть, так же как и сравнение. Ум должен остановить воображение и предположение, чтобы была реальность.
Он был весьма молод, но у него была семья. Он был деловым человеком, как предполагали. Он выглядел очень взволнованным и несчастным и жаждал что-то рассказать.

«Некоторое время назад у меня было самое замечательное переживание, и, так как я никогда прежде не говорил об этом с кем-то, мне интересно, смогу ли я объяснить это вам. Я надеюсь, что смогу, поскольку я не могу пойти к кому-либо еще. Это было переживание, которое привело в полный восторг мое сердце, но оно прошло, и теперь у меня осталась лишь пустая память о нем. Возможно, вы сможете помочь мне вернуть его. Я расскажу вам настолько подробно, как смогу, каково было то благословение. Я читал о таких вещах, но это были всегда пустые слова и воздействовали только на мои чувства, но то, что случилось со мной, было вне всякой мысли, вне воображения и желания, а теперь я потерял это. Пожалуйста, помогите мне вернуть это». Он сделал паузу на мгновение, а затем продолжил.
«Однажды утром я проснулся очень рано, город все еще спал, и шум его еще не начался. Я почувствовал, что мне надо выйти, так что я быстро оделся и спустился на улицу. Даже грузовик с молоком еще не был на своем маршруте. Это было ранней весной, и небо было бледно-голубым. У меня было сильное чувство, что я должен пойти к парку, на милю или около того. С того момента, как я вышел из моей передней двери, у меня было странное чувство легкости, как если бы я шел по воздуху. Здание напротив, серый многоквартирный дом, потеряло все свое уродство, сами кирпичи казались живыми и понятными. Любой небольшой предмет, который обычно бы я никогда не заметил, казалось, имел в себе необычайное качество, и удивительно, но все, казалось, было частью меня. Ничто не было отдельно от меня, фактически, „я“ как наблюдатель, как воспринимающий, отсутствовало, если вы понимаете, что я имею в виду. Не было „меня“, отделенного от того дерева, или от той бумажки в грязи, или от птиц, которые кричали друг другу. Это было состояние сознания, которое мне никогда прежде не было известно.
На пути к парку, продолжал он, есть цветочный магазин. Я проходил мимо него сотни раз, и я имел обыкновение глядеть на цветы, когда я проходил. Но в это особое утро я остановился перед ним. Окно из плоского стекла было слегка матовым изнутри из-за высокой температуры и влажности, но это по-настоящему мешало мне наблюдать большое разнообразие цветов. Когда я стоял и смотрел на них, я обнаружил, что улыбаюсь и смеюсь от радости, которую я никогда прежде не испытывал. Те цветы говорили со мной, и я говорил с ними, я был среди них, и они были частью меня. Из-за моего рассказа у вас может создаться впечатление, что я был в истерике, что моя крыша слегка поехала, но это было не так. Я очень тщательно оделся и осознавал, что одет в чистые вещи, как смотрел на свои часы, как видел названия магазинов, включая магазин моего портного, и как читал названия заглавий книг в книжном магазине. Все было живым, и я любил все. Я был ароматом тех цветов, но не было «меня», который нюхал цветы, если вы знаете, что я подразумеваю. Не было никакого разделения между ними и мной. Тот цветочный магазин был фантастически оживлен цветами, и красота всего этого, должно быть, была ошеломляющей, так как время и его измерение прекратило существовать. Я, должно быть, простоял там в течение более, чем двадцати минут, но я ручаюсь, у меня не было никакого чувства времени. Я едва мог оторваться от тех цветов. Мир борьбы, боли и печали был рядом, и все же его не было. Понимаете, в том состоянии слова не имеют никакого значения. Слова описывают, разделяют, сравнивают, но в том состоянии никаких слов не было. «Я» не переживало, было только то состояние, то переживание. Время остановилось, не было прошлого, настоящего или будущего. Было только – о, я не знаю, как выразить это словами, но это не имеет значения. Это было присутствие – нет, не то слово. Это было, как если бы земля со всем, что в ней и на ней, была в состоянии благословения, и я, идущий к парку, был частью этого. Когда я притащился к парку, я был абсолютно очарован красотой тех знакомых деревьев. От бледно-желтых до почти черно-зеленых листья танцевали с жизнью. Каждый листочек выделялся отдельно, и целостное богатство земли было в единственном листе. Я осознавал, что мое сердце быстро билось, у меня очень здоровое сердце, но я едва мог дышать, когда я вошел в парк, и я думал, что свалюсь в обморок. Я сел на скамью, и по моим щекам покатились слезы. Стояла тишина, которая была совершенно невыносимой, но та тишина все очищала от боли и горя. Когда я прошел глубже в парк, в воздухе заиграла музыка. Я удивился, так как поблизости не было дома, и никто не будет слушать радио в парке в тот утренний час. Музыка была частью всего этого. Все совершенство, все сострадание мира было в том парке, и там был господь.
Я не богослов и не очень-то набожный человек, – продолжил он. – Я побывал дюжину раз или около того внутри церкви, но она никогда не значила что-нибудь для меня. Я не перевариваю всю ту ерунду, которая происходит в церквях. Но в том парке было бытие, если можно применить такое слово, в котором все жило и имели свое бытие. Мои ноги затряслись, и я был вынужден присесть снова, облокотившись спиной о дерево. Ствол был живым существом, каким был я, и я был частью того дерева, частью того бытия, частью мира. Наверное, я упал в обморок. Это все было слишком для меня: яркие, живые цвета, листья, камни, цветы, невероятная красота во всем. И на всем было благословение…
Когда я пришел в себя, солнце взошло. Обычно мне требуется приблизительно двадцать минут, чтобы пройти к парку, но прошло почти два часа, как я вышел из дома. Физически, казалось, у меня не было сил, чтобы вернуться назад. Так что я сидел там, собираясь с силами и не осмеливаясь думать. Когда я медленно шел домой, все то переживание было полностью со мной, оно продолжалось два дня и исчезло так же внезапно, как и возникло. Тогда начались мои пытки. Я и близко не подходил к моему офису в течение недели. Я хочу опять вернуть это странное переживание жизни. Я хотел жить раз и навсегда в том блаженном мире. Весь это произошло два года назад. Я серьезно подумывал о том, чтобы отказаться от всего и удалиться в какой-нибудь укромный угол мира, но я знаю в глубине души, что таким образом не смогу вернуть это. Никакой монастырь не сможет дать мне то переживание, не сможет и освещенная свечами церковь, которая только имеет дело со смертью и темнотой. Я раздумывал над тем, не отправиться ли мне в Индию, но эту мысль я также отбросил. Тогда я попробовал определенный наркотик, он делает все более ярким и так далее, но наркотик – это не то, что я хочу. Это дешевый путь к переживанию, это обман, а не реальная вещь».
Так что я здесь, – закончил он. – Я бы отдал все, свою жизнь и все имущество, чтобы жить снова в том мире. Что же делать?»
Это пришло к вам, сэр, незванно. Вы никогда это не искали. Пока вы ищете это, вам никогда не иметь это. Само желание жить снова в том экстатическом состоянии предотвращает новое, свежее переживание блаженства. Вы понимаете, что случилось: вы имели тот опыт, и теперь вы живете мертвой памятью о дне вчерашнем. То, что было, мешает новому.
«Вы хотите сказать, что я должен избавиться и забыть все то, что было, и продолжать жить своей глупой жизнью, умирая от голода внутри изо дня в день?»
Если вы не будете оглядываться назад и просить больше, что является трудной задачей, тогда, возможно, то самое, над которым вы не имеете никакого контроля, может действовать, как оно пожелает. Жадность, даже по отношению к возвышенному, порождает печаль, побуждение к большему открывает дверь для времени. То блаженство нельзя купить с помощью какой-либо жертвы, какой-либо добродетели, какого-либо наркотика. Это не награда, не результат. Это приходит, когда пожелает, не ищите его.
«Но было ли то переживание реальным, было ли оно наивысшим?»
Мы хотим, чтобы другие подтвердили, уверили нас в том, что было, и таким образом что находим в этом защиту. Стать уверенным или убежденным в том, что было, даже если это было реально, означает усилить нереальное и порождать иллюзию. Переносить в настоящее то, что является прошлым, неважно, радостным или болезненным, означает предотвращать реальное. Реальность не имеет никакого продолжения. Она есть от мгновения до мгновения, бесконечная и неизмеримая.