|
Подумайте над внутренним значением такой жажды знания. Это Чит-шакти проявляет себя. Это ее природа - не оставлять вещи неузнанными. Она не успокоится, пока не получено знание; и эта жажда проявляется в потоке вопросов. Чит-шакти сияет сама собой, поэтому она обладает силой озарять даже инертные вещи. Вот почему эти качества сияют в человеке, делая для него ясными прочие вещи. Этого достаточно, чтобы убедиться, что в человеке присутствует разумный принцип, Чит-шакти. Теперь третье: Анандам. Даже звери и птицы стремятся к радости, без всякого побуждения со стороны других. Они делают все с целью добыть ее. Никто из них не стремится к горю или к физическому страданию; они делают все, чтобы избежать горя или боли и прекратить их, когда они неизбежны. Что же до человека, то дальнейшие пояснения ни к чему. Во всякое время, во всех делах и в любой деятельности он ищет непрерывной радости. Никогда, нигде, ни на какой стадии жизни он не хочет горя. Какое бы поклонение он ни предлагал, в каком бы бхаджане он ни участвовал, какие бы обеты он ни соблюдал, какие бы ритуалы он ни совершал, какие бы паломничества он ни предпринимал, какие бы дары ради духовной заслуги он ни приносил - он просит о радости и счастье для себя и для своих близких. Почему? Даже когда он страдает от болезни, и врач прописывает лекарство для его излечения, даже тогда человек хочет, чтобы оно было сладким, успокаивающим и приятным! В чем корень такого желания? Человек, в своей основе, обладает природой счастья, он сукха-свабхава. Блаженство - сама его личность. Ему не свойственна природа тела, которое он занимает. Он - Атма. Счастье - природа Атмы. Вот почему никто не удивляется, когда вы счастливы; люди не спрашивают вас о причине вашего счастья, поскольку оно естественно для вас. Удивление возникает лишь тогда, когда вы замечаете что-то, чего не было прежде. То, что вы видите каждый день, не вызывает вашего удивления. Оно ощущается только при наблюдении или возникновении чего-то неестественного. Вот пример: в колыбели лежит ребенок. Он весело смеется при звоне колокольцев или при виде игрушки, или, может быть, какому-то ощущению, достаточно приятному, чтобы вызвать его радость; при этом никто не удивляется и не беспокоится. Никого не покидает спокойствие в этом случае. А если ребенок, игравший и смеявшийся, начнет кричать и плакать, каждый, кто услышит его, побежит к колыбели и станет неистово искать в постели ребенка причину его беспокойства. Это известно всем, имевшим дело с детьми. Никто не стремится найти причину, по которой ребенок счастлив, но все ищут причину, когда он плачет. Почему? Потому что Ананда, радость, - его природа; скорбь неестественна, противоречит его внутреннему складу. — 71 —
|