Бабаджи Непостижимый

Я вспоминаю инцидент, произошедший во время осеннего праздника Наваратри в Чилинауле, в тот год, когда храм в этом ашраме прошел инагурацию.
Группа преданных сидела с Бабаджи в тени дерева около входа на территорию храма. И как это нередко бывало, Бабаджи раздавал прасад. На этот раз это были огурцы. Бабаджи надкусил один и бросил его преданным.
Для новичка это может показаться чем-то неприятным:
доедать что-то за другим человеком. Тот преданный, которому достался огурец, был на самом деле просто счастлив откусить от большого, сочного овоща, но он не смог съесть его целиком, потому что Бабаджи показал ему, что надо передать огурец другому человеку. Это была женщина. Она взяла надкусанный прасад , и на ее лице ясно выразилось замешательство. Она неловко подержала его в руке какое-то время, размышляя, сумеет ли она заставить себя съесть хоть кусочек. Бабаджи улыбнулся молодой женщине и сказал только одно слово, громко и отчетливо: "Стерильно!"
Тогда женщина приняла прасад и начала есть огурец с видимым удовольствием.

Все, что проходит через руки Бабаджи, получает благо-славение и поэтому чисто и "стерильно". Можно есть это без опасения заболеть.
Однажды я купил килограмм грейпфрутов на рынке и преподнес их Ему во время даршана. Они были по-прежнему завернуты в газетную бумагу и, поскольку у меня не было такой возможности, не помыты. Бабаджи вытащил большой грейпфрут из пакета и, протягивая его мне, сказал: "Ешь".
В Индии я следил за тем, чтобы не есть немытые фрукты . Тем не менее я доверял Ему, и у меня действительно не было причины для беспокойства, потому что позже у меня не возникло ни малейшего кишечного расстройства.

Известный йог по имени Сита Рам Дасс жил в Калькутте, и у него были миллионы последователей в южной Индии. Он знал , что находится на закате своей жизни и неделями молился Бабаджи, чтобы тот подарил ему последний дар-шан.
Бабаджи выполнил его желание и поехал в Калькутту, взяв с собой немного воды из реки Гаутамы Ганги в Хайдакхане и три листа тулси. После того как Сита Рам Дасс принял это, он долгое время сидел вместе с Бабаджи в молчании. Вскоре после визита Бабаджи Сита Рам Дасс ушел из этого мира. На следующее утро Бабаджи дал знать, что дух великого йога вселился в тело Его ближайшего ученика Шри Муни Раджа.



Во время своего пребывания в Калькутте Бабаджи в течение десяти дней гостил у состоятельного индийца, владельца огромной квартиры на десятом этаже большого здания. На первом этаже находился государственный департамент атомной энергетики и лаборатория.
В последние годы Бабаджи постоянно упоминал о грядущем разрушении, которое затронет все живое. Атомные бомбы также примут участие в этом.
Безусловно, не является совпадением то. что во всех этих местах Бабаджи проводил ягии (священные огненные церемонии), умиротворяющие элементы. В этом здании он проводил эти церемонии в течение всех десяти дней. Он также спускался в лабораторию, брал незащищенными руками кусок урана (обычно уран переносят только при соблюдении очень жестких мер самозащиты) и носил его по комнате.

Во время визита в Калькутту, многомиллионный город, хозяин пригласил Бабаджи и около сорока преданных совершить паломничество в Пури. Расположенный у моря в штате Орисса, Пури - это один из четырех наиболее священных городов Индии, он постоянно наводнен пилигримами. Считается, что, если человек проведет здесь три дня и три ночи, то он становится свободным от непрерывного цикла смерти и перерождения.
Мы подъехали к Храму Джаганатх и обнаружили, что он битком набит паломниками. Там было около шести тысяч индусских священнослужителей, храмовая стража и экскурсоводы.
Была страшная теснота и сумятица. Бесчисленные толпы нищих осаждали Бабаджи и нас. Время от времени Бабаджи бросал монеты в толпу оборванцев. "Махарадж, - выкрикивали они, - Махарадж", - и продолжали липнуть к Нему.
Одному Бабаджи давал с избытком, а другому - скромно; одних Он отгонял, а других, напротив, благославлял.
Было очевидно, что он руководствуется критериями, которые для нас непостижимы.
"Кто бы ни постучался ко мне... ему воздается".

Проведя два дня в ашраме в Хайдакхане, во время которых у нас было не так уж много контактов с Бабаджи, мы с другом захотели уехать. Мы подождали Бабаджи, чтобы спросить Его об этом. Когда Он вышел из своей комнаты. Он очень серьезно поглядел прямо на нас. По-прежнему молча. Он разломил ям (сладкий картофель) и дал каждому из нас по половинке. Мы также хранили молчание. Но вскоре мы уже смеялись с чувством освобождения и счастья этому знаку "съесть и остаться".

В день моего отъезда я сидел у реки напротив Бабаджи. Двумя руками Он, держал свой посох немного впереди себя так, что тот точно разделял Его лицо на две половинки. Я мог видеть только Его темные глаза; один - слева, а другой - справа от посоха.
Эта картина оставила в моей душе глубокий след. До сегодняшнего дня она не утратила своего значения, потому что символизм этого жеста включает в себя все, даже очевидное разделение на духовное и физическое.

На прощание Бабаджи немного проводил мою семью и меня вниз по долине. Наши сердца были полны тяжелого чувства. Мы совсем не хотели расставаться с Ним.
Где-то по дороге Бабаджи остановился, снял свои одежды и, улыбаясь, раздал их нам. Оставшись в одной ланготи (набедренной повязке). Он вернулся в ашрам.



ПУТИ К ВЫСШЕМУ Я

"Я пришел отдавать, только отдавать. Готовы ли вы принять? Я даю все, но лишь немногие просят то, что я действительно пришел вам дать".

Учение Бабаджи заключает в себе все уровни сознания. В Его физическом присутствии произносимые Им слова относятся не только к текущей ситуации, но всегда имеют более глубокое значение, то, которое становится понятным позже. Например, когда кто-нибудь приносит Ему упакованный подарок, Он чаще всего говорит: "Открой". Такое указание значит гораздо больше, чем просто "освободить от упаковки". Оно дает импульс к внутреннему раскрытию, к открытию самого себя.
С самого начала Бабаджи учил на нематериальном плане с помощью снов и видений. Где бы ни оказывался Его ученик, Бабаджи находил его, материализую свою форму или обращаясь к нему через внутренний голос.
Глубокий символизм, скрытый в Его поступках, становится очевидным в представленных здесь историях.
Целью Его учения является освобождение и развитие всех тех, кто доверил себя Ему, независимо от того, находятся они физически рядом с Ним или нет. Фундаментальные основы Его учения - это "Истина, Простота, Любовь"; самозабвенная работа и постоянное повторение имени Бога, в основном, ОМ НАМА ШИВАЙЯ ("Господи, да будет воля Твоя"). 72
Сам Бабаджи служил совершенным примером этого учения и призывал своих учеников практиковать то же самое. Снова и снова Он подчеркивал равенство всех религий.

''Существует только одна Истина... Бог - это Истина".

Бог пребывает в сердце каждого человека, и может быть найден, если сознательно отключить все посторонние мысли. С помощью однонаправленной концентрации на Боге, с помощью постоянного повторения Его имени можно достичь состояния внутренней тишины и пустоты. С этого момента начинается действительное постижение Бога. Все приезжавшие в Хайдакхан на самом деле испытали внутреннее пробуждение в сердце от мантры ОМ НАМА ШИВАЙЯ.
Для многих преданных с Запада первоначальный опыт суровой жизни в Хайдакхане оказался тяжелым испытанием. Такие бытовые удобства, как водопровод и электрический свет, появились только в последние два года. Пища и жилье были очень непритязательными, если не сказать больше. Бабаджи сам занимал комнату площадью всего три квадратных метра. Он ходил босиком и, как и все остальные, каждый день спускался по 108 ступеням, чтобы омыться в реке Гаутаме Ганге.
Иногда было трудно привыкнуть к оторванности от преходящего материального мира, особенно для европейцев, привыкших к роскоши.
Присутствие Бабаджи давало возможность реализовывать свою любовь каждое мгновение. Такие мысли, как "я" и "мое", исчезали, и в повседневном опыте рождалось чувство объединенного человечества.

"В прошлом людям было трудно быть человечными. Я принял телесный облик, чтобы принести вам послание человечности".

Действительно, вокруг Бабаджи не оставалось места для расовых, кастовых или религиозных различий. Богатые и бедные, ученые и неграмотные были равны для Бабаджи, показавшего всем нам, как надо жить с любовью и уважением к другим людям.
Когда в ашрам приходили нуждающиеся, то их кормили, одевали и приглашали остаться и работать. Больные из ближних и дальних мест получали лечение и уход в маленьком госпитале.
Карма-йога, посвященная Богу работа, являлась одной из основных частей учения Бабаджи. "Работа очищает ум и тело ". Все принимали участие в такой работе. Преданные из всех стран мира, люди всех цветов кожи, представители всех слоев общества, брамины и неприкасаемые, люди самых разнообразных вероисповеданий - сикхи, христиане, индусы. мусульмане, атеисты - все до одного принимали участие в тяжелом физическом труде. Текущие работы включали в себя выравнивание склона горы для создания сада и постройку каменной дамбы для защиты садов от разливающейся в сезон дождей реки.
Одно только присутствие Бабаджи давало человеку возможность заглянуть внутрь самого себя и увидеть свое духовное состояние, отраженное в Нем, как в зеркале. Сны. ежедневное напряжение физических и духовных сил, постоянная работа над собой, дисциплина, общение с другими - эти процессы являлись частью внутреннего роста и стимулировали проращивание и развитие семени, которое заложено в каждом из нас.

"Тяжелый труд приносит счастье, а лень приносит боль. Проблемы этого мира вызваны неактивностью ''.

Бабаджи был там. Мы работали на берегу реки, обтесывали камни. Я заметил, что Он наблюдал за нами. Казалось, что Он не доволен нашей медлительностью и легкомыслием. Внезапно Он встал, взял огромный булыжник, лежавший прямо перед Ним и швырнул его в воду. Всех нас забрызгало с головы до ног.
Он показал нам, что недостаточно просто бездумно работать. Все, что нам поручено, требует энтузиазма и полной отдачи всех сил и мастерства.

Однажды, когда мы равняли склон горы в Хайдакхане, чтобы дать возможность построить загоны для животных и развести сад, Бабаджи поманил меня рукой. Он сидел на гладком белом камне и казался серьезным и умиротворенным.
Когда я подошел. Он позвал: "Подойди и насыться!" - и указал мне на место у Его Ног, где я должен был сесть. Его слова поставили меня в тупик, потому что было ясно, что у Него нет с собой ничего съедобного. Снова Он сказал: "Подойди и насыться", - и в тишине позволил мне разделить с Ним духовную пищу.
После четырех недель в Хайдакхане я так ослабел, что с трудом мог передвигаться. Тяжелая кишечная инфекция, сопровождаемая изнуряющей диареей и голоданием (поскольку я оказался неспособен усвоить местную пищу), так же, как и физическое сопротивление моего организма, все вместе привело меня к этому состоянию. У меня постоянно темнело в глазах.
Тем не менее мне все время вспоминались слова Бабаджи: "будьте мужественными", которые давали мне стимул и энергию вставать и присоединяться к работающим на берегу реки. Они переносили камни через реку и складывали из них высокое ограждение. Мутно-коричневая вода доходила до колен. Кроме того, это был сезон дождей.
Работающие осторожно переходили реку, переступая с одного скользкого камня на другой, вначале проверяя его устойчивость. Из-за сильного течения было еще труднее сохранять равновесие. У многих были кровоточащие порезы на ногах. Но я заметил одного человека, которого все это не пугало. Он ухитрялся мгновенно оказаться на другом берегу реки с помощью нескольких легких и быстрых прыжков. А что, если и я так поступлю? Внезапно я ощутил такой же прилив энергии, как у него, и последовал за ним. Я быстро перебрался туда и обратно, неся при этом на плечах два тяжелых камня. И так продолжалось несколько часов без перерыва. Я сам себе удивлялся, гордился своими достижениями и, естественно, надеялся, что Бабаджи это оценит. Он не обращал на меня никакого внимания, точно так же, как не обращал на меня внимания, когда я погибал от слабости и сомнений. На вечернем даршане. Он по-прежнему игнорировал меня. Я был сильно огорчен и на следующий день снова почувствовал себя ослабевшим.
Через несколько дней я понял значение его поведения. Не произнося ни единого слова. Он продемонстрировал мне , как я сам останавливал себя из-за своих ограниченных мыслей и отношения. Только с помощью мужественной и безусловной веры в Него я мог бы действительно подняться над этими ограничениями.

"Эта работа предназначена не только для сегодняшнего дня. Эта работа останется с вами, куда бы вы ни пошли; даже после того, как вы оставите свое тело и перейдете в другой мир, эта работа пойдет вместе с вами. Вы будете вознаграждены за это. Какой сад вы разбиваете здесь, какие семена вы бросаете в землю, то вы получите и там. Это духовная, а не материальная работа".

Без сомнения было важным, что мы переходили реку, выполняя свою работу. Вода очищает внутренне так же, как и внешне.
Сегодня я понял, что Бабаджи даровал нам свою любовь и позволил нам выполнять такую работу, чтобы очистить несбалансированности и слабости, накопленные в этой и предыдущих жизнях.

Внизу по течению реки лежал большой камень, который нужно было передвинуть. Большая часть окружавшего его песка и мелких камней уже были убраны, и теперь несколько мужчин пытались приподнять камень с помощью рычага. Но все их усилия оставались тщетными. Потому пришлось еще убирать песок, чтобы образовался склон. Лица людей были искажены от усилий, когда они пытались опрокинуть камень и откатить его в сторону. Но камень даже не пошевельнулся. У них ничего не получалось.
Бабаджи, наблюдавший за этими попытками, подошел и положил на камень руку. Он кивнул людям продолжать. Снова они напрягли все свои силы... и камень медленно сдвинулся и скоро уже катился по склону.
Внутренне я услышал голос Бабаджи, говоривший:
"Живите и действуйте в единстве, создавайте гармоничное равновесие, как Шива и Шакти. Сознательно наращивайте энергию внутри вас, так, чтобы она текла по вашим рукам и приносила успех любому из тех разнообразных видов деятельности, которыми вы занимаетесь. Это будет в соответствии с Высшим Порядком".

Когда Бабаджи послал меня выполнять карма-йогу в госпиталь, то я знал почему. В глубине души я боялся оказаться лицом к лицу с заразными заболеваниями, и, кроме того, мне нужно было поучиться порядку.
Моя работа состояла в том, чтобы заниматься уборкой шкафов, вещей, расставлять по порядку лекарства - на самом деле именно такого рода работу я больше всего ненавидел дома.
Мне принес большую пользу этот урок бесстрашия. А что касается порядка, то здесь мне до сих пор не все удается;
наверное, это мой старый, закостеневший недостаток.

Однажды в ашрам пришло множество сикхов, чтобы получить у Бабаджи даршан. Перед тем как приблизиться к Нему, они стали разматывать свои длинные тюрбаны, обнажая головы.
- Зачем вы это делаете? - спросил Бабаджи.
- Почтенный Учитель, вы - индусы; а мы - сикхи. Мы не хотим оскорбить вашу религию, отдавая вам почести.
- У Бога есть много имен, но Он - Един! - ответил Бабаджи, и на следующий день, к радости сикхов, Он сам носил тюрбан.

" Есть много святых мест, которые связывают с определенной религией. И раньше, и сейчас существует множество храмов, церквей и религиозных центров, но только здесь находится всеобщий центр паломничества. Каждая частичка этого места - Хайдакхан Вишвама-хадхам - имеет достаточно силы, чтобы просветить нас.
Для каждого, кто приходит сюда и хочет получить духовную пользу, жизненно важно получить даршан дхуни. Это дхуни дает благодеяние, поэтому кто бы ни пришел за дарша-ном, медитациями и богослужением, будет освобожден от всех недугов, физических, ментальных или духовных".

Я - правоверный мусульманин. Незадолго до отъезда из Хайдакхана Бабаджи подарил мне мала (молитвенные четки). Я принял их, но не обратил, на них особого внимания потому что не в моих обычаях носить мала. Я положил их в сумку, и там они и оставались в течение нескольких месяцев.
Когда я собрался поехать отдохнуть летом, то, по случайному совпадению, они попались мне в руки. Я начал считать бусины. Их было шестьдесят шесть. Считается, что шестьдесят шесть - это число имени "Аллах" в соответствии с арабским письмом. Если вы возьмете арабские буквы и присвоите им соответствующие числа, как это делается с еврейским письмом, то получите шестьдесят шесть.
В Индии все мала состоят из 108 или девяноста девяти (как у мусульман) бусин. Но нигде нет мала с шестидесятью шестью бусинами.
Мое мала было разделено на шесть секций, и еще четыре бусины были отдельно. Это равняется десяти плюс одна бусина на конце нити, всего - одиннадцать. Одиннадцать -это число исламского имени "Ху". "Ху" значит "Он" или "То" и считается основным корнем имени "Аллах".
Это показало мне универсальность Бабаджи. С помощью этих мала Бабаджи также привел меня к пониманию того, что ислам - это мой путь, потому что Он советовал всем "следовать той религии, которая в вашем сердце".

"Христос вошел в твое сердце", - сказал Бабаджи в сочельник маленькому белокурому мальчику, сидевшему у Него на коленях.

Я иностранец и поэтому не могу войти в знаменитый Храм Джаганатх в Пури. Только индусу позволяется вступать в него. Через несколько часов после посещения храма несколько священнослужителей из этого святого места появились на вилле, где остановился Бабаджи. Они пришли, чтобы воздать почести. Они принесли цветочные гирлянды , освященные в их храме и хотели надеть их на всех присутствующих, и на меня в том числе.
"Нет, - запротестовал я. - Оставьте себе ваши гирлянды. Я их не хочу". Я находил их лицемерие возмутительным. "Вы запретили мне посетить ваш храм, потому что я иностранец, а теперь хотите, чтобы я носил освященную гирлянду".
Сидящий рядом со мной индус, говорящий по-английски, перевел мои возражения изумленным священнослужителям. Этот обмен фразами осуществлялся тихим шепотом. А Бабаджи сидел в противоположном углу, и его осаждали многочисленные преданные. Он не мог нас слышать...
Тем не менее Он подозвал меня к себе и сказал: "Садись". Он дал мне знать через переводчика, что Ему совсем не нравится то, что меня заставили уйти из храма. Он с любовью потрепал меня по волосам.
Тем временем разгорелся ожесточенный спор между священнослужителями и преданными Бабаджи. Каждая сторона пыталась перекричать другую. Наконец, когда перепалка стала уж слишком сильной, Бабаджи вмешался.
"Все люди равны, - сказал Он. - Точнее, существуют внешние различия, такие, как различия между расами, но все человеческие существа едины. Они все - дети одного и того же Создателя".
Спор начал разгораться с новой силой, но Бабаджи положил ему конец очень необычным жестом. Медленно и торжественно Он взял в руки прядь моих темно-русых волос и накрыл ее прядью иссиня-черных волос индийской женщины. Было такое впечатление, что Он выполняет некое священнодействие.

Наступила глубокая тишина, и символизм этого жеста стал понятным для всех, кто это видел.

"После великого очищения настанет всеобщее взаимопонимание, одна нация, одна религия. Человечество станет одной семьей".

В течение многих лет я считал, что Бабаджи и Мелхиседек, чье имя появляется как в Старом, так и в Новом Завете, - это один и тот же человек. Я даже сказал об этом Бабаджи, который ответил мне благославляющим жестом, что я принял за Его согласие.
Мелхиседек - это князь мира. Его имя буквально означает "Царь Справедливости" или "Царь Мира". Он фигурирует в "Посланиях Павла". Упоминание о нем есть и в "Послании к Евреям", где он описан как первосвященник и так же царь. Его ранг священнослужителя такой же, как у Христа.
В "Послании к Евреям" Павел пишет о Христе следующее: "Ты - священник вовек по чину Мелхиседека". Исходя из послания Павла, у Мелхиседека не было ни отца, ни матери, ни родословной. То же относится и к Бабаджи, поэтому очевидно, что они оба выполняют одну и ту же функцию, или же на самом деле являются одним и тем же.
Мелхиседек - одна из самых загадочных фигур в Старом и Новом Завете. В Старом Завете он упоминается вместе с Авраамом , которому он принес хлеба и вина (основные элементы евхаристии и важнейшие элементы иудейского ритуа- 83
да). Сказано, что Авраам дал ему десятину, так же, как люди платили левитам.
Как священнослужители Христа принадлежат к линии Мелхиседека, так и священнослужители Моисея и Аарона - к линии Авраама. Таким образом, существует иерархия в орденах Авраама и Мелхиседека или Моисея и Христа.
Существует также точка зрения, что Мелхиседек - это то же самое лицо, что Ману, являющийся частью индуистской традиции. Ману управляет всем циклом создания, его знают под именем Царя Дхармы. Это вновь связывает его с Бабаджи, потому что Он сказал, что пришел воссоздать Са-натану Дхарму, Вечный Божественный Закон.
Итак, существуют некоторые основания к тому, чтобы объединить Бабаджи и Мелхиседека. Для меня они оба знаменуют собой мост между Санатаной Дхармой и Христианс-ко-иудейскими традициями.



Однажды вечером Бабаджи сказал мне: "То, что я поместил в тебя, однажды выльется наружу мощным фонтаном, и ты подумаешь, что он бьет прямо из земли, на которой ты стоишь" .

У меня всегда были проблемы с официальными, бюрократическими или организационными мероприятиями. Я просто игнорировал их, не придавая им никакого значения.
Перед моим первым посещением Бабаджи в Хайдакха-не я просто не позаботился о том, чтобы написать и попро-сить позволения приехать. С самого начала Бабаджи указал мне на это упущение. Самое первое, что он сказал мне, 84
было - я могу оставаться перед Ним ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы спросить Его позволения остаться в Хайдакхане.
У меня было такое впечатление, что меня ударили по голове, и я только через какое-то время смог попросить позволения. Он позволил мне, но при условии, что я немедленно пойду в офис и зарегистрируюсь.
Бабаджи приветствовал вновь прибывших и меня в том числе. Когда я выражал Ему свое почтение, то мой рациональный ум из последних сил пытался сохранить чувство обыденности происходящего. После того как Бабаджи отошел, я постарался убедить себя, что, в конце концов, не произошло ничего экстраординарного.
В действительности, это было не так. Я чувствовал себя так, как будто внезапно проснулся в каком-то другом мире. и я даже не подозревал, что пребываю в нем. Я помню как какая-то необыкновенная сила взяла меня и перенесла во внутренний мир, полный покоя. Мой рациональный ум был занят критическим наблюдением, но внезапно я осознал себя в другом измерении, и на короткое время между ними не было точки соприкосновения.
Во время первых дней с Бабаджи интеллект и скептицизм сопровождали меня на каждом шагу. Больше по привычке, чем по своему побуждению, я скрупулезно следил за каждым Его жестом, движением и поступком.
Было невозможно заставить Бабаджи обратить свое внимание на кого-нибудь. Чем больше я наблюдал, тем меньше я понимал. Может быть, я вижу шарлатана? Но как же быть с безошибочным ощущением, что меня притянула сюда могу - 85
щественная сила? У меня появилось ощущение, что здесь мне был дан тот шанс, который встречается раз в жизни, шанс, который никто на земле, кроме Бабаджи, не мог дать мне. Меня постепенно наполняло чувство благодарности. Стало очевидным, что здесь, в этом месте я не могу ничего понять, потому что здесь просто нечего понимать. В. то же самое время я начал замечать ловушки, которые сам себе ставил, ловушки, которые мешали мне открыться навстречу тому, что в действительности здесь происходило.
Люди в ашраме казались мне впавшими в крайности. Целый день я боролся с чувством агрессии против того или другого человека. В конце концов любовь Бабаджи проникла в меня и. казалось, сказала: "Не сравнивай себя с другими;
ты тоже впадаешь в крайности. Иди своим путем, как это делают все остальные здесь. Твой путь - это не их путь, а их путь - это не твой путь".
Как больно было принять эту любовь. Когда я встречал Бабаджи, то ощущал желудочные спазмы и чувство вины, которое не имело никакого смысла в контексте моей тогдашней жизни. Мне хотелось ухватиться за кого-нибудь, чтобы почувствовать себя в безопасности, даже если это было искусственно и кратковременно.
Казалось, что Бабаджи каждый раз говорил мне: "Все прошло. Я уже давно простил тебя, почему же ты сам не можешь себя простить? Просто дай всему уйти. Твое чувство безопасности - это иллюзия. Я дам тебе безопасность до того времени, пока ты не обнаружишь ее в себе самом".
Совершение пранама перед Бабаджи вызывало ранние воспоминания детства, как мы преклоняли колени в церкви. Во мне пробудилось неприятное ощущение, от которого было трудно избавиться.
Раньше преклонение коленей соответствовало подчинению высшей, непредсказуемой силе. Хотя я чувствовал свою зависимость от Бога, тот Бог, которого я знал, был Богом запрещающим, ограничивающим и требующим самоотречения, поэтому акт коленопреклонения вызывал во мне чувство бессилия и беспомощности. Поскольку я не мог избавиться от этих ассоциаций, то я перестал совершать пранам перед Бабаджи. Я хотел быть честным с самим собой. Но это тоже ничего мне не дало. Благожелательность Бабаджи было очевидна, но прогресса в моем движении по-прежнему не было.
Наконец беседа с одной женщиной помогла мне продвинуться вперед. Она мне сказала: "С этого момента забудь все условности, радуйся, совершай перед Бабаджи пранам как можно чаще и будь внимателен к тому, что происходит внутри тебя, когда ты становишься на колени".
На следующем даршане я простерся у Ног Бабаджи и послал свой рассуждающий ум к дьяволу. Чувство подчиненности исчезло. По мере того как я расслаблялся и открывался, условность собственного "я" превратилась в ничто. Все. что я ощущал, - это поток любви Бабаджи, который переполнял меня и поднимал высоко вверх своей великой силой. Когда я наконец встал, ко мне протянулись руки Бабаджи, полные конфет. Это было как порыв ребенка, который во внезапном приливе любви отдает все, абсолютно все, что у него есть.
Однажды вечером когда мы стояли на даршан, я ощутил в своем сердце глубокую любовь. Это длилось совсем немного, но как будто были произнесены слова: "Бог не карает, не упрекает нас за ошибки. Любовь не знает меры: больше или меньше. Мы не можем ожидать того, что Бог спустится до нашего уровня; скорее, мы должны прилагать усилия, чтобы подняться выше и выше, пока мы не достигнем божественного сознания, где нас наполнит божественная любовь и где мы станем партнерами Бога на универсальном пути к Истине, Простоте и Любви".

Такие понятия, как видение, просветление, нирвана неожиданно потеряли для меня смысл. После того как моя сердечная чакра открылась, все остальное стало несущественным.
Тогда я заметил, что взгляд Бабаджи скользнул по людям, стоявшим передо мной в линии и остановился на мне, после чего Он три раза кивнул.

Обратное путешествие из Хайдакхана иногда оказывается совершенно непредсказуемым. Оно включает в себя полуторачасовую дорогу вдоль реки до автобусной остановки, откуда автобус довозит вас до маленького городка Халдвани, но автобус ходит только дважды в день. Чтобы добраться из Халдвани в Дели можно подождать другого автобуса или поймать "газетное" такси, которое стоит дешевле обычного. Я намеревался избрать последнее.
На семь утра были заказаны лошади, чтобы отвезти меня к автобусной остановке. В пять утра я ждал у комнаты Бабаджи моего последнего чандана. Во время всего моего пребывания в Хайдакхане это происходило не позже, чем в половине шестого утра, поэтому я рассчитал, что у меня еще останется время, чтобы упаковать вещи. Но сегодня, именно в этот день, ничего такого не случилось. Стрелки часов постепенно подошли к 5. 30 и прошли эту отметку; настало шесть часов. Я начинал нервничать. Потом кто-то прошел мимо меня, неся воду для омовения Бабаджи. Я уже был в панике, и нарастающее напряжение становилось невыносимым. Тем не менее мне удалось на какое-то время успокоиться, тогда я расслышал какое-то внутреннее бормотание: "Разве ты не понимаешь, какая это огромная привилегия - быть здесь вмести с Бабаджи?

И какое это имеет значение, приедешь ты в Дели сегодня или завтра? Тебе же лучше, если все так оборачивается".
Но я все еще не мог расслабиться, когда мы в 6. 30 сели у огня вместе с Бабаджи. Мысли о лошадях, автобусе и длинной дороге вертелись у меня в голове по бесконечному кругу.
Вскоре после семи я вбежал в свою комнату и быстро упаковал вещи. Задыхаясь, я примчался к реке. Ни следа лошадей. До того как лошади появились, прошло еще полчаса. Их привел индус, который спокойно сел и ждал, пока не пришли все отъезжающие этим утром!
Наконец мы двинулись - медленно, без спешки. Когда мы ехали по великолепной долине, мое сопротивление в конце концов исчезло. Я наслаждался природой, позволил себе плыть по течению и забыл обо всех своих стремлениях.
Когда мы подъехали к автобусной остановке, то узнали, что первый автобус не пошел из-за технической поломки. Поэтому второй автобус отправлялся раньше, чем это было указано в расписании. На самом деле нам пришлось подождать минут десять до его отхода.
Мне было очень стыдно за самого себя, и я был бесконечно благодарен Бабаджи за этот последний урок.

Было лето и очень жарко. Я работал в саду рядом с дху-ни, на голове у меня ничего не было, а полуденное солнце невыносимо пекло. К физическому дискомфорту скоро присоединились уныние и упадок духа. Моему мысленному взору представлялась впереди только длинная, длинная дорога духовного восхождения, требующая огромных усилий. Я понимал, что я еще очень слаб, и думал, что никогда не достигну своей цели.

Невдалеке от меня около дхуни сидел Бабаджи вместе с преданными.
Зазвонили колокола, приглашая всех на обед. Дорожка из сада проходила рядом с Бабаджи. Я совсем не хотел встречаться с Ним в таком подавленном состоянии. Я предпочел выбрать более трудный путь через реку, прыгая с одного камня на другой.
Как только было съедено последнее блюдо, я быстро поднялся и направился в свою комнату, чтобы отдохнуть. Чтобы добраться туда, нужно было пройти мимо чайного магазинчика, и я с ужасом увидел, что там на скамейке сидят преданные. Я знал, что их обязанность заключается в том. чтобы постоянно сопровождать Бабаджи, куда бы Он ни направился. Я двинулся мимо них, не осмеливаясь взглянуть в их сторону.
- Киннари! - я услышал, как Учитель назвал меня по имени. Сердце у меня забилось и, казалось, готово было выскочить из груди. Я поспешил к чайному магазинчику и вошел внутрь. Там, как я и предполагал, сидел Бабаджи. молча глядя на меня своими черными непостижимыми глазами. Он жестом предложил мне сесть и продолжил разговор с некоторыми из преданных, сидящих вокруг Него. Время от времени Он бросал на меня беглый взгляд. Внезапно Он велел мне подойти ближе. Мне потребовалось сделать всего два или три шага, чтобы оказаться совсем рядом с Ним. Он дернул меня за одежду так, что я скользнул вниз и оказался сидящим у Его Ног.
Конечно, я смутился, но в следующее мгновение я неожиданно понял, что все это значило. Никогда не перестаешь .Удивляться тому, как тонко действует Бабаджи. Он выразил мое внутреннее состояние внешним образом, чтобы я мог прийти к пониманию. Он показал мне, в своей бесконечной любви: "Посмотри,
жизнь состоит из постоянных взлетов и падений. Только с помощью этих постоянных перемен, как внутри, так и снаружи, можно приобрести знание, расти и постепенно приближаться к цели. Все находится в движении, и только с помощью этого движения человек может совершенствоваться". Я почувствовал себя счастливым и полным благодарности. Переполненный чувством внутренней радости, я преклонил перед Ним колени. Он пребывает внутри нас и всегда с нами, руководит каждым нашим шагом. Невозможно убежать от Него или спрятаться от Его божественного всеведения. Напротив, мы должны набраться мужества и помнить, что Он всегда здесь и ведет нас по нашему пути.

"Будьте твердыми как скала, глубокими как море… "

Я отправился в свое первое путешествие в Хайдакхан в большой спешке и не успел как следует подготовиться к нему. Я был полон веры. Начался сезон дождей. Это значило, что вместо того, чтобы идти по обычной короткой дороге вдоль реки, мой проводник и я должны были проделать восьмичасовую прогулку по горным джунглям. Шел проливной дождь, и дорога размокла. Воздух был такой теплый и влажный, что я чувствовал себя как в парнике. Я позабыл запастись продуктами, и, в действительности, ничего не ел в течение двух дней. Меня поддерживал чистый энтузиазм от одной мысли о том, что я наконец увижу Бабаджи, получу шанс встретить Его в физическом облике.
Чтобы сделать длительное путешествие более легким, я постоянно распевал мантру ОМ НАМА ШИВАЙЯ, иногда вслух, иногда про себя. Мы шли, и скрытая сила этой мантры становилась все более очевидной, наполняя меня благоговением. Чем дольше я пел, тем легче становился путь, и голод или жажда не беспокоили меня. Мощь этой мантры просто ошеломляет.
Мы прибыли в Хайдакхан вечером. Бабаджи сидел на камне и ждал нас. От Него исходило неописуемое, просто сверхмощное сияние.
Той ночью мне приснился сон. В джунглях люди и всевозможные дикие животные мирно жили рядом друг с другом. Омытый дождем лес был полон света, а воздух наполнен бесчисленными голосами. Здесь был рай, и я был в этом раю. Ничем не обремененный и абсолютно счастливый. Я был дома.

Моя первая встреча с Бабаджи произошла вечером того дня, когда я приехал в Хайдакхан, и она потрясла меня до глубины души.
Я находился в каком-то бессознательном, сонном состоянии, когда в сумерках подошел к группе людей. Внезапно я почувствовал, что кто-то схватил меня, и с изумлением увидел, что это Бабаджи. Он ярко высветил мне мою привычку идти по жизни неосознанно, ничего не замечая до такой степени, что я мог даже пройти мимо Божественного, и не заметить его.

Стало обычаем во время визита к Бабаджи преподносить ему небольшой подарок. Перед моей первой поездкой я читала об индийских традициях, но именно этот обычай ускользнул от моего внимания.

Прибыв в Хайдакхан, я заняла выжидательную позицию. Только спустя два дня я поняла, что Бабаджи, хотя и не произнес ни единого слова, но в действительности был "слегка удивлен" этим обстоятельством. Я много плакала, особенно во время утреннего и вечернего Аарти, на которых присутствовал Бабаджи. На третий день я уже была готова преподнести Ему мое самое драгоценное кольцо с изумрудом.
Я и сейчас помню, как мы сидели в саду в сумерках, и я преклонила перед Ним колени и протянула к Нему раскрытую ладонь, на которой лежало кольцо. Он осторожно взял его в руки и спросил:
- Что это?
- Это кольцо для вас.
- Для меня? Хорошо, это очень хорошо, - ответил Он.
Какое блаженство я ощутила, глядя, как Бабаджи поместил свой мизинец в кольцо, то самое кольцо, которое я так любила. Он носил его два дня.
На третий день Он сидел с преданными в комнате, которую занимала одна индийская женщина. Я присоединилась к ним и была поражена, заметив свое кольцо на пальце индианки. Как мог Бабаджи расстаться с ним?
У меня внутри все кипело. Я была готова взорваться. Я начала повторять мантру ОМ НАМА ШИВАЙЯ, чтобы сохранить внутренний мир. За тот короткий промежуток времени, который я провела в Хайдакхане, в моем образе мыслей произошли такие перемены, что я уже могла это сделать.
В противоположность мне Бабаджи являл собой полнейшую безмятежность. Снова и снова Он поглядывал на меня краешком глаза. В конце концов в ответ на мое возмущение Он дал мне в подарок только что снятое на полароиде фото. Это была Его фотография; Его указательный палец был поднят - Он как бы говорил мне быть бдительной.

Несколькими днями спустя мне приснился сон, имеющий отношение к этому маленькому происшествию. Во сне Бабаджи швырнул все мои украшения в глубокое озеро!

"Ты иди только по одной стороне!" - сказал мне Бабаджи мягко, когда я заметался из стороны в сторону, пытаясь уступить ему дорогу. Быстрый, как молния, Он прошел мимо меня по тропинке. Я чуть не столкнулся с Ним.
Его слова означали (для меня): хотя существует много путей к Богу, выбери один и следуй ему.

В присутствии Бабаджи я не мог ясно сформулировать свою мысль. Выражением лица я старался передать то, что меня больше всего тревожило, - вопрос об Истине. Он ответил мне так же - взглядом. Его отражающее, как зеркало, сознание объяснило мне, что Он свободен от мыслей. Это было гораздо больше того, что я хотел получить в ответ - неожиданный дар.

Это произошло приблизительно за четыре недели до того, как Шри Бабаджи принял Махасамадхи. Однажды утром я спускался по 108 ступенькам вместе с Ним. Он нес посох, который обычно был с Ним, когда Он бродил по речной долине. Он шел впереди меня на шаг или два и вдруг обернулся и, многозначительно глядя мне в глаза, протянул мне посох. Он и раньше проделывал это, поэтому я, не колеблясь, потянулся к посоху. Но в этот раз я был озадачен, потому что он не отпустил его, как раньше, а стукнул меня набалдашником по ладони. Что это, подумал я, что Он имеет в виду? Какой урок Он дает мне? Он снова протянул мне посох. Я потянулся, чтобы взять его, но в этот раз, я действовал медленно и сосредоточенно. И снова я получил легкий хлопок по руке. Теперь все было ясно. Я не должен был механически хвататься за посох.
Но урок еще не был окончен.
Снова Бабаджи остановился и протянул мне посох. В этот раз я не потянулся за ним, а, протянув руку. ждал того. что будет дальше. Он мягко опустил посох мне в руку и выпустил его. Только тогда я осмелился взять его как следует. Как будто для того, чтобы показать мне всю важность и значимость происшедшего. Он повторил все снова. После этого Он повернулся и легко побежал вниз по ступенькам, оставив меня с посохом в руках.
В течение долгого времени я пытался осознать глубокое значение, скрытое под символической игрой. Посох для меня представлял Закон и Силу. Я понял, что не должен хватать их по своей собственной воле, другими словами, я не должен брать их без божественного дозволения.

"Не бери Закон в свои руки. Пусть Закон руководит тобой; не контролируй Закон, беря его в свои руки".

Однажды вечером много людей собралось в саду у дома одних преданных, для того , чтобы получить у Бабаджи даршан. Он сидел на качелях и медленно покачивался. Один за другим люди подходили к Нему, склонялись перед Ним, предлагая Ему небольшие подношения: фрукты, конфеты, цветы.
Я сидела в толпе других людей, наблюдая за происходящим.
Немного позже перед Бабаджи совершали Аарти. В это время на Нем было золотое сари, спадающее складками с Его головы и плеч. Вид этого сари, цвет которого просто манил меня, неожиданно вызвал бурю мыслей у меня в голове: "Желтый - это цвет мудрости. Интересно, кому Он даст сари? Может быть, мне?"
Я предпринимала отчаянные попытки избавиться от этих мыслей; но все было напрасно. "Я не хочу сари, но это сари такое красивое. Интересно, Он даст его мне?"
Неожиданно Бабаджи назвал мое имя. Когда я встала и пошла к Нему, меня охватило чувство стыда и смущения. Я не задумалась над тем, зачем Бабаджи меня позвал.
Когда я остановилась перед Ним. Он сорвал с себя сари и швырнул его мне в руки. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Но я понимала, что Его жест значил: "Разве Я уже не дал тебе достаточно? Разве ты не получила от Меня все, что тебе нужно? Почему ты настаиваешь на своей привязанности к материальным вещам? Когда ты наконец научишься?"
Как я дошла до своего места, не помню. Я только вспоминаю, что колебалась несколько недель, прежде чем надеть сари.



ИГРА КАК ЗЕРКАЛО ИСТИНЫ
"Я- всего лишь зеркало, в котором ты можешь увидеть самого себя",
Игра являлась оболочкой учения Бабаджи. За всеми этими играми, однако, скрывался глубокий смысл. С помощью игры Бабаджи трансформировал все вокруг и высвобождал духовные качества окружающего мира. Чтобы привести людей к пониманию и просветлению, Бабаджи играл с сознательным уровнем того человека, с которым Он имел дело в настоящий момент. Бабаджи служил безупречным зеркалом, в котором каждый человек мог ясно видеть отражение своего собственного сознания. Он обращался с людьми в соответствии с их нуждами.
Например, если преданный проявлял нерешительность и просил совета, Бабаджи давал ему или ей самые противоречивые ответы до тех пор, пока он или она сами не находили решение. Точно так же, когда появлялись люди, полные чувства собственной значимости и превосходства над другими, Бабаджи давал им ответственные поручения и оказывал им знаки внимания, заставляя их эго раздуваться от важности . Когда они уже лопались от высокомерия . Он приказывал им покинуть ашрам или давал им поручение, требующее смирения. Застенчивых людей Бабаджи игнорировал до тех пор, пока они не теряли самообладания.

Через игру со своими эмоциями каждый учился находить здоровое равновесие. Нерешительные люди скоро становились способными принять решение. Эгоисты теряли свое высокомерие, а те, кто не чувствовал себя в безопасности, обретали внутреннюю силу и энергию. Когда человек видел свое отражение в зеркале Бабаджи, он осознавал ту роль, которую сам себе выбрал.
В дополнение к этому, человек оказывался лицом к лицу со своей преходящей, непостоянной природой - такой опыт учил смирению. Из понимания собственной незначительности вытекала уверенность в том, что все в мире происходит в соответствии с Божественным планом, цель которого заключается в том, чтобы пробудить спящий и находящийся в непробужденном состоянии дух.
Приведенное ниже описание духовных опытов ясно показывает, как Бабаджи по-разному относился ко всем преданным и руководил ими в соответствии с их состоянием и способностью воспринять полученный урок.

Я второй раз приехал в Хайдакхан , когда до меня неожиданно дошло , какое это безумие - быть здесь: вдали от дома, семьи, работы и обычной жизни; быть здесь в гуще сурового леса, кишащего змеями, страдать от дискомфорта, причиняемого червяками в испражнениях и жалящими насекомыми и, в довершение всего прочего, изнывать от невыносимой жары. Неужели я действительно сошел с ума? Я собрался уезжать и заодно подробно расспросить Бабаджи о том, чему Он, в самом деле, может научить меня. Если бы Он мог показать мне, как заниматься телепортацией, тогда, возможно, стоило бы примириться со всеми этими неприятностями. Со всей смелостью, которую придает принятое решение, я подступил к Нему... До этого меня предупреждали, что не следует ни о чем спрашивать Бабаджи, поскольку Он уже знает, что мне нужно и даст мне это в нужное время. Поэтому я с нарочитой бравадой спросил Его: "Можете ли вы учить телепортации, и могу ли я научиться этому?" Он ответил: "Я могу научить тебя хранить молчание и следовать моим указаниям... ты слишком много говоришь... я не люблю болтунов... ты можешь уезжать завтра".
На следующее утро я приготовился уезжать. Часть меня вздохнула с облегчением, а другая часть была огорчена. Я упаковал свои вещи, пошел вниз и уселся на ступенях, глядя на реку и дожидаясь лошадей, которые должны были увезти меня отсюда. Я закрыл глаза и постарался понять, что я сделал неправильно. Мысленно я просил Бабаджи открыть мне мою ошибку. Что плохого было в вопросе о телепортации? Я услышал Его голос, который говорил внутри меня: "У тебя слишком много желаний". Так вот в чем дело! Если это так, то я хотел бы избавиться от них. Я проверил, действительно ли я готов к тому, чтобы не иметь желаний... нет, желания по-прежнему досаждали мне. Но тем не менее предположим, что избавиться от них все же возможно? Тогда я стал повторять про себя следующее утверждение: "Теперь я полностью готов отбросить все желания". Постепенно я осознал, что внутри меня раскрылось пространство, полностью свободное от желаний. Немного позже я открыл глаза и увидел Бабаджи, который стоял передо мной... "Ты можешь остаться", - сказал Он и улыбнулся.

Однажды Бабаджи передразнивал выражение моего лица и манеру говорить. Вначале я был расстроен и недоумевал, не зная, что Он хотел этим сказать, но потом я понял: Бабаджи - это живое зеркало, в котором я вижу самого себя. Я воспринял это как указание, что я должен измениться.



По отношению к одной молодой женщине, впервые приехавшей в Хайдакхан, Бабаджи применил суровый метод:
- У тебя есть дети? - спросил Он.
-Нет.
- Почему нет? - сказал Он, подходя к ней с угрожающим видом, как будто собираясь ее ударить. Женщина разрыдалась. Бабаджи толкнул ее в мои объятия. Такая игра повторилась несколько раз. Каждый раз, когда она переставала плакать. Он повторял все снова.
В конце концов обнаружилось, что эта женщина сделала аборт несколько месяцев назад и еще не оправилась от этого. Она ни слова не сказала об этом, но Бабаджи знал это и использовал такой метод, чтобы поднять нерешенную проблему на поверхность и дать возможность освободиться от нее.

После пяти дней пребывания в Хайдакхане я заболел. Экстремальные условия и начинающийся сезон дождей подорвали мои физические силы. В результате наступившей слабости я упал на мокрых, скользких ступенях и повредил руку. Боль была ужасной.
Работая с тяжелыми камнями у реки, я старался не нагружать эту руку. Бабаджи наблюдал за работой и заметил это. Он подошел и крикнул: "Двумя руками!" Испуганный, я начал работать двумя руками с полной силой и скоро понял, что работа не причиняет мне боли. Моя рука стала здорова.

Я был очень счастлив, когда после многих поездок в Хайдакхан к Бабаджи, Он поручил мне выполнять обязанности "носильщика". В эти обязанности входило - сопровождать Учителя в течение всего дня и нести сумку, в которой находились всевозможные замечательные и таинственные предметы: леденцы, орехи, сладости и т. д. как прасад для тех, кто выполнял карма-йогу и как мелкая монета для непальских наемных рабочих. В этот мой приезд - это было за четыре недели до того, как Бабаджи покинул свое тело - Он также дал мне это поручение.
Однажды, кроме сумки, мне пришлось нести еще и фотоаппарат. Бабаджи прогуливался вместе с пожилой индийской женщиной по "Саду Общения" внизу у реки. Она приехала из Бомбея и была знакома с Бабаджи в течение многих лет. Она должна была уехать на следующий день и, как оказалось, видела Бабаджи в физической форме последний раз в жизни.
Оба шли немного впереди меня и сели на камень в дальнем конце сада. Бабаджи позвал меня, чтобы сделать несколько фотографий. На пленке оставалось два кадра. Потом Он велел мне вынуть пленку из фотоаппарата. Я не очень-то разбирался в этом фотоаппарате, и, вообще, я не специалист в технике. Я никак не мог найти кнопку перемотки пленки." Мне показалось, что Бабаджи проявляет нетерпение, поэтому я, чтобы не заставлять Его больше ждать, просто дернул за рычаг перемотки. Пленка, естественно, порвалась. Бабаджи услышал звук и спросил так, как если бы Его это вообще не интересовало: "Порвалась?"

Я уже заметил в тот день, что Бабаджи казался отсутствующим, как будто находился в каком-то другом мире. Его движения были заметно замедленными. Он все осознавал, как и всегда, но как будто пребывал где-то в отдалении. Глядя на меня своим бесконечно глубоким взглядом, Он взял фотоаппарат у меня из рук, повертел его, не делая резких движений, как будто играя. Внезапно, задняя панель фотоаппарата открылась, и оттуда выпал маленький кусочек оторванной пленки. Бабаджи поднял его и стал наматывать на один палец, а потом на другой.
Наступившую практически осязаемую тишину прервало появление индийца, который немедленно начал длинную, бессвязную речь. Бабаджи терпеливо слушал его и кивал головой. Наконец, Он дал этому человеку оторванный кусочек пленки, который Он все это время наматывал на пальцы, со словами: "Вот, возьми это. Я наполнил пленку целебными мантрами. Повесь ее на дверях комнаты, где есть больные".

В Финдхорне я встретила молодую женщину, у которой, как мне сказали, был Учитель в Индии. Я проявила к этому интерес, и она показала мне фотографию Бабаджи. Его лицо так сильно меня тронуло, что я бросилась в комнату для медитаций и расплакалась. Слезы хлынули ручьем. Я инстинктивно чувствовала, что знала Бабаджи, но забыла Его, и что эта фотография была ключом ко всему, что я искала.
С этого момента я не переставала повторять мантру ОМ НАМА ШИВАЙЯ и мысленно говорить с Бабаджи. Однажды я получила от Него ясное указание подняться ночью наверх холма, расположенного поблизости. Считалось, что этот холм обладает сильной энергетикой. Когда я добралась до вершимы холма , то спросила Бабаджи , зачем было предпринимать столько усилий посреди ночи. Когда я посмотрела на звезды в ясном небе, то услышала внутри себя Его ответ: "Когда бы ты ни почувствовала мой зов, следуй ему. Я хочу абсолютного, беспрекословного доверия. Ты действительно хочешь быть моей ученицей? Я многого потребую от тебя. Тебе придется от многого отказаться". Я, не задумываясь, ответила: "Здесь даже не о чем говорить - я всем сердцем хочу следовать за тобой".
С этого момента Бабаджи постоянно присутствовал в моей жизни. Он работал со мной и проверял мое послушание. Однажды ночью Он мне приснился. Мы вместе были на берегу реки в Хайдакхане. Мы прыгали по белым камням, смеялись и шутили. Хотя казалось, что там было много людей, я чувствовала себя так, как будто нас было только двое. Через некоторое время Бабаджи сел на камень, а я опустилась у Его ног. Я посмотрела на Него и сказала: "Благодарю тебя за чудесный день. Радость значит для меня очень много, но это не самое главное, чего я хочу от тебя. Дай мне большего". Бабаджи улыбнулся и сказал: "Ты прошла испытание. Я хотел, чтобы ты это сказала".
Я написала Бабаджи письмо, прося разрешения приехать в Хайдакхан. В ответ Он прислал мне написанную Им картину. На ней была изображена идущая в гору дорога, а на вершине находилась окруженная деревьями хижина. Когда я рассматривала картину, то каким-то образом поняла, что я буду с Бабаджи двадцать первого апреля.
Восемнадцатого апреля я прибыла в Дели. Мне так хотелось наконец получить свой первый даршан, что я подумала: "Зачем попусту тратить время в Дели? Я уеду отсюда на день раньше". Через час после принятия этого решения, у меня началась лихорадка и расстройство желудка. Я очень расстроилась и спросила Бабаджи, что все это значит. Таким был Его ответ: "Ты должна приехать
двадцать первого, я не хочу ,чтобы ты очутилась здесь раньше". Я приняла это как должное и через несколько часов уже была здорова .
Я действительно приехала в Хайдакхан двадцать первого апреля, хотя и с большим трудом. Чтобы добраться туда, мне много раз пришлось перебираться через реку. Горы вок-пуг казались мне нематериальными, как будто созданными вибрацией ОМ НАМА ШИВАЙЯ. Добравшись до ашрама, я заметила небольшую группу людей, которые шли вдоль реки. Они остановились. Один из них был Бабаджи. Он сиял. Я общалась с Ним в течение всего путешествия, а теперь, когда я приветствовала Его, Он спросил с улыбкой: "Откуда ты приехала?" Это была хорошая шутка.
Вместо положенных двух недель, я осталась с Бабаджи на шесть месяцев. Когда я вернулась домой, то вспомнила о Его словах, что мне придется отказаться от многого. Мой брак пришел к завершению. Во время моего отсутствия мой муж нашел себе новую подругу.

"Ни одна птица не может взлететь без моего позволения ".

Прошел год с тех пор, как я расстался с Бабаджи. Прибыв в Дели, я узнал, что Он находится здесь и дает даршан, а на следующий день вылетает в Калькутту. Я бросился искать Его. Как замечательно будет снова увидеть Его!
После даршана Бабаджи решил выполнить желание одних преданных, оказывая честь их дому своим визитом. Когда Он садился в машину, то предложил мне сесть сзади рядом с женщиной, хозяйкой дома, в который мы

отправить. Мы молча ехали по улицам, заполненным жизнью. Потом Бабаджи повернулся и спросил, купил ли я билет и зарезервировал ли место на самолет в Калькутту.
- Нет, - сказал я.
- Ну, тогда тебе придется остаться здесь.
- О, пожалуйста, нет!
- Тебе не нравится? - спросил он и улыбнулся.
Бабаджи знал, что я всей душой стремился сопровождать Его в Калькутту. Мне не было никакого дела до того, что у меня нет билета и не зарезервировано место, хотя я уже слышал о том, что билеты на все рейсы проданы, потому что только что закончились Азиатские Игры. На следующее утро в семь часов я уже был в аэропорту с вещами. В кассе, где я ухитрился купить билет, мне сказали, что мне придется ждать, по крайней мере, три дня, чтобы получить место в самолете. На рейс Бабаджи в списке ожидающих уже было записано 280 пассажиров.
Тем временем Бабаджи уже прибыл в аэропорт, и вокруг Него собралась большая толпа, в то время как Он сидел в зале ожидания как обычный турист. Вокруг собиралось все больше и больше людей, но я как-то сумел пробраться сквозь толпу и придвинуться к Бабаджи. Я держал в руке билет и был уверен, что Бабаджи возьмет меня с собой в самолет. Как только Он меня заметил, так сразу же дал указания находившемуся рядом индусу проследить, чтобы я получил место. Тот вернулся, ничего не добившись. Так повторялось дважды, и каждый раз человек, посланный, чтобы закрепить за мной место, возвращался, не добившись успеха. Но моя вера в то, что я полечу этим рейсом оставалась непоколебимой.
Наконец была объявлена посадка. Бабаджи встал и отправился на посадку. Он взял мой билет и в четвертый раз отдал его индусу, сказав мне идти за ним. Взяв мои вещи , мы подошли к стойке индийских авиалиний . Она была уже закрыта. За стойкой шел большой спор, сопровождаемый криком и жестикуляцией. Мой сопровождающий направился прямо туда сквозь весь этот хаос и каким-то образом добыл не одну, а пять посадочных карт. Мне вспомнились слова: "Верьте и будет дано вам". Этот рейс навсегда останется в моей памяти. Мне досталось место позади Бабаджи, и несколько раз Он оборачивался и обменивался со мной несколькими словами.

Многолетнее чтение религиозных книг укрепило мое стремление к духовному руководству. Я не хотел становиться учеником первого попавшегося гуру. Гуру, думал я, как мы, рождаются и умирают. Аватары - это совсем другое дело. В Бенгали мне попалась книга под названием "Благославения и Заповеди". В ней содержалась информация о старом Хай-дакхан Бабе, которого считали инкарнацией бессмертного Бабаджи. Там было две фотографии, которые настолько меня тронули, что я начал молиться этому Бабаджи. Позже я прочел "Автобиографию Йога", в которой содержалось еще одно описание Бабаджи. Эта книга настолько поразила меня, что я воссылал молитвы, чтобы быть принятым в число Его учеников.
Шли годы, и постепенно я почувствовал, что Бабаджи становится все ближе и ближе. Однажды друг моего отца вскользь упомянул о том, что Бабаджи вновь появился в форме Хайдакхан Бабы и живет где-то в Гималаях на севере Индии. Он даже был у Него и пригласил Его от имени многих преданных посетить их в Ассаме. Бабаджи исполнил это пожелание и приехал. На второй день после Его прибытия в Ассам я смог как следует рассмотреть Его издалека. Он не был похож на фотографию в книге, и это смутило меня. Было трудно узнать Бабаджи, описанного Йоганандой, в этом человеке. Но меня все равно тянуло к нему, как магнитом. Я нерешительно приблизился к Нему, поклонился и спросил:
- Ты - Бабаджи?
Кто-то рядом с Ним ответил:
- Да, Он - Бабаджи.
В "Автобиографии" сказано, что Бабаджи посвящает некоторых упорных ищущих в Крия-Йогу, поэтому я попросил об этой инициации, но Он отказался. Я не был готов так быстро уступить и настаивал: "Если ты не дашь мне инициацию, моя жизнь больше не будет иметь смысла. Лучше мне умереть".
Бабаджи посмотрел на меня взглядом, который пронзил мое сердце. Я был в шоке от энергии, изливающейся из Его глаз. Меня била дрожь, и все присутствующие замолчали. Наконец Он сказал: "Приходи во Вриндаван. Там ты получишь от меня то, что хочешь".
Я сомневался, что мой хозяин позволит мне отлучиться еще на несколько дней сразу же после этой встречи, но Бабаджи успокоил меня: "Не расстраивайся, скоро ты сможешь приехать".
Четыре или пять месяцев спустя мой пожилой отец сопровождал Бабаджи в поездке по различным святым городам. В Мадхубане, около Вриндавана, он упал, сломал бедро и попал в госпиталь. Поэтому я смог уехать и направиться к Бабаджи во Вриндаван, где Он посвятил меня в Крия-Йогу.

Однажды я был в Хайдакхане в то время, когда Гаута-ма Ганга разбушевалась. Ее воды мгновенно поднимаются в сезон муссонных дождей. Переход через бурлящий поток становится опасным делом. Однажды утром я и Бабаджи собрались перебраться на другую сторону к девяти храмам, а это значит, что нам надо было перейти через бушующий поток. Я нес дорогой фотоаппарат и кинокамеру. При этом нам нужно было перебираться по скользким камням, и сохранить равновесие было практически невозможно. Но я был с Бабаджи, который держал меня за руку. Он указал на мои сандалии, поэтому я снял их и заткнул за пояс. Бабаджи опять показал на них, покачал головой и сказал: "Нет, нет!" Не совсем понимая, что Он имеет в виду, я почувствовал, что, наверное, мне вообще надо снять обувь на некоторое время. В конце концов Бабаджи ведь ходит босым, хотя наступать на острые камни, наверное, очень болезненно.
Я забыл об этом случае, но он вспомнился мне уже на следующий день. Мои сандалии исчезли, и я нигде не мог их найти. У меня не было ничего подходящего им на смену, а в магазинчике при ашраме не было моего размера. Поэтому я решил ходить босиком.
Ну что же, похоже, что Бабаджи благославил все это, потому что, хотя мне пришлось ходить по очень острым камням, мне не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть и не чувствовать боли. При этом у меня на ногах не было порезов и царапин. Каждый раз, осматривая свои ступни, я удивлялся тому, что они остаются розовыми и неповрежденными. Это было тем более удивительно, что, когда я носил обувь, у меня были порезы и мозоли, требующие медицинской помощи. Теперь все это прошло.
Уже позже я осознал, что, когда я так ходил, в ногах развился новый тип осознавания , таким образом, у меня появилась новая связь с землей; с землей, на которой мы живем, и с почвой, на которой мы стоим.
По указанию Бабаджи ночью я спал у дхуни. Около 2-х часов утра меня разбудило что-то вроде яростного, громоподобного крика где-то вдалеке. Мне показалось, что я узнал голос Бабаджи. Я был удивлен, почему Он зовет меня среди ночи и так громко, что Его слышно по всей долине.
Внезапно я оказался уже не у дхуни, а на вершине горы. перед Бабаджи. Он сидел на земле в йогической позе, и я склонился перед Ним. Он благославил меня, сказав: "Хорошо, еще один друг противоречий".
Я чувствовал, что там был кто-то еще, но не мог никого разглядеть. Бабаджи сказал мне еще несколько слов, и вдруг я мгновенно оказался на старом месте, так же неожиданно. как и покинул его.
На следующее утро я присоединился к группе, совершающей восхождение на гору Кайлаш. Я должен здесь сделать оговорку: предыдущие три недели я не мог переваривать пищу, потому что страдал от дизентерии, и меня никак нельзя было назвать человеком в прекрасной физической форме. Но я твердо решил участвовать в походе.
Это была большая группа, которую вел один из местных жителей. Мы прошли уже около двух третей пути, когда меня покинули последние силы. Я ощутил дрожь, признак надвигающегося приступа, и тогда вспомнил слова Бабаджи:
"Мантра ОМ НАМА ШИВАЙЯ помогает во всех трудных ситуациях". Я так хотел подняться на гору, которая для меня символизировала место, где обитает Владыка мира , что стал самоотверженно и самозабвенно повторять мантру. Я 111
произнес ее всего три раза, когда почувствовал в себе огромный прилив энергии, который уничтожил слабость и до такой степени придал мне сил, что последнюю треть пути я просто взлетел, как юноша. Добравшись до вершины, я немедленно узнал место, где я был вместе с Бабаджи прошлой ночью. Он сидел точно на том месте, где находится дхуни Кайлаша.

Я много раз посещал Хайдакхан, но только однажды получил письмо, в котором Бабаджи просил меня приехать. Время было выбрано на редкость удачно, поскольку мои друзья - семейная пара с двумя детьми и их дядя - собирались поехать к Бабаджи и были рады, что я составлю им компанию как "гид", если так можно выразиться. Отец детей был настроен скептически, и у него было много предубеждений относительно Бабаджи.
Мы добрались до маленького индийского городка Халдвани без особых проблем. Когда вы едете к Бабаджи, все обычно складывается удачно. Тем не менее в Халдвани все пошло не так, как надо. Был сезон дождей, и гнетущая жара достигла своего пика. Наши договоренности о дальнейших поездках либо расстраивались, либо были наполнены взаимным непониманием. После долгой волокиты, мы наконец тронулись в путь в самую жару, а дорога в горах крутая и утомительная.
Первый отрезок пути шел все время в гору под палящим солнцем, и мы начали жаловаться. Ну, мы уже не молодые - сорока- и пятидесятилетние. И как вы, наверное, уже Догадались, полный скептицизма отец, который постоянно насмехался над нами, буквально падал от изнеможения. Его лицо покраснело, потому что у него были проблемы с давлением. Он не мог дальше идти без посторонней помощи. Там негде было достать воды, ни одного магазина; только солнце, джунгли и влажность. Нам бы очень пригодился хороший совет, поскольку мы преодолели всего треть пути длиной в 25 километров. Носильщики торопили нас, потому что хотели добраться до ашрама до наступления темноты . Дорога лежала через густой тропический лес и достаточно часто мы замечали шнырящих вокруг обезьян . А там, где водятся обезьяны, возможно, водятся и другие дикие звери. Мы пребывали в угнетенном состоянии духа и внутренне молились Бабаджи, чтобы Он помог нам. Мы надеялись, что моему другу станет лучше... он ведь всегда был таким сильным...
Внезапно, прямо ниоткуда возник крестьянин, ведущий лошадь вниз по тропинке. Он был первым человеком, встретившимся нам на пути и, как оказалось, единственным. Он уезжал из Хайдакхана и теперь возвращался обратно в Хай-дакхан. С помощью нескольких рупий нам удалось убедить его посадить больного на лошадь и довезти его до Хайдакхана . Через несколько часов отцу семейства стало лучше , но теперь его сын не мог идти. К тому моменту, когда мы добрались до Хайдакхана, каждый из нас успел проехаться на лошади.
Случайность? Конечно, все вокруг - это случайности! Но они накапливаются, эти случайности, и мы все больше и больше понимаем , как и почему они случаются с нами и кто их направляет.
Мы находились у подножия 108-ми ступенек к ашраму , когда Бабаджи , который был слева от меня, внезапно взял меня за руку и тяжело навалился на нее. Он потащил меня вверх по лестнице. Чтобы не потерять равновесие и не упасть, я сжал Его руку. Так, улыбаясь, и в то же время, опираясь на меня, Он мягко тащил меня вверх по лестнице. Сто восемь ступеней - это длинный путь. Я полностью сосредоточился на Нем и забыл о людях, которые шли за нами. Бабаджи без слов дал мне понять, что Он обещал провести меня по лестнице к освобождению, и, хотя этот путь не будет легким, с Его помощью я смогу его осилить.
Мое сердце колотилось, как бешеное, когда мы добрались до верха. Но оно билось в такт с Его сердцем. Наши сердца стучали в унисон. Наши усилия, наша цель больше не существовали как нечто отдельное, но были слиты, как части божественного единства, которое содержит в себе все сущее.



Я - ЭТО ТЫ

"Солнце, луна и звезды - все это часть меня...
я проявляю заботу о страданиях всего мира...

" Космическое сознание не знает разницы между "ты" и "я"; все перетекает из одного в другое, и то, что кажется отдельным, внешним "я", в результате понимания и опыта становится частью истинного Я.
Смотря внутрь себя, а это именно то, что Бабаджи наставлял делать людей, они могли увидеть те уровни сознания, с которых они действительно функционировали, и увидеть то, к чему им необходимо прийти.
Бабаджи также иногда создавал такие ситуации, которые могли чему-то научить людей. Во время таких опытов Бабаджи давал людям необходимые им ясные и безошибочные ответы, которые они в большинстве случаев получали внутри самих себя. То же относится к людям, которые задавали Бабаджи вопросы или рассказывали о своих проблемах мысленно. Он давал ясный ответ на внутреннем уровне общения. Таким образом Бабаджи давал понять людям, что Он действительно является единым целым со всеми людьми.
Все приходящие к Нему не только преподносили Ему обычные материальные дары. Они приносили к Его Ногам свои заботы, скорби и физические недомогания. Чтобы исцелить их боль. Он брал ее на себя, и произошедшие в Его физической форме изменения весьма значительны. Всего за несколько лет Он превратился из стройного, почти светящегося юноши в округлившегося человека средних лет. Его слова:
"Я взял на себя слишком много страданий... Я несу всю тяжесть вселенной", - это намек, по которому мы может только догадываться, как много человеческих страданий Он взял на себя. За шесть недель до того, как оставить свое тело, Он предсказывал вспышку многих неизлечимых заболеваний и советовал всем научиться духовному исцелению. Поэтому многим людям были даны исцеляющие мантры , которые по-прежнему доступны в сегодняшнем Хайдакхане.

Бабаджи расположился на стуле в тени дерева. Он сделал знак, чтобы я сел у Его Ног. В тишине мы смотрели на раскинувшуюся внизу долину. Все было полно глубокого мира. Моя рука легко покоилась на ноге Бабаджи, и я чувствовал себя абсолютно спокойным. "Ты везде, в каждой травинке, в ветре, в высшем и в низшем, в большом и в малом" -такие мысли проносились у меня в голове. - "Но что я сам?"
Все вокруг перестало существовать для меня, даже птичий щебет не достигал моих ушей . Сколько времени прошло - секунды или минуты? Внезапно я понял, что в моих переживаниях есть какой-то провал - недоставало одного шага, всего одного шага, чтобы испытать единство - и медленно я подошел к тому, как если бы из состояния сна просыпался без малейшей тени сожаления... Я увидел... и понял.

Была зима, короткий период дождей. Большинство преданных укрылись от дождя в своих комнатах , поэтому , когда Бабаджи вошел в киртан-холл и сел на свой асан, там почти никого не было. Он подозвал меня и велел мне сесть рядом с Ним.
Когда я молча сидел рядом с Ним, во мне возникло сильное желание раствориться, стать одним целым с Создателем, отбросить всякую индивидуальность, слиться с великим, бесконечным океаном. Я мысленно и совершенно спонтанно обратился к Бабаджи - в конце концов, для меня Он воплощал все это - "Пожалуйста, дай мне стать одним целым с тобой". Я смотрел вверх на Него, когда думал это. Я не ждал никакого ответа и был ошеломлен, увидев Его темные, большие и горящие глаза, смотрящие на меня. Потом я заметил, что Он кивнул. "Это обещание?" И снова Он медленно и значительно кивнул... После этого у меня уже не было вопросов.

Я сидел в храме вместе с другими преданными. Мы пели в то время, когда Бабаджи давал даршан. Внезапно Он жестом прервал эту процедуру и позвал меня по имени. Я встал, недоумевая и чувствуя себя слегка неуверенно.
- Ты можешь пожелать чего хочешь, и твое желание исполнится, - сказал Он.
Ничего, ну, просто ничего не приходило в голову.
- Ты дал мне все, - сказал я в конце концов -... только продолжай давать мне свое благославение.
- Оно у тебя уже есть, - сказал Он и засмеялся. - Пожелай чего-нибудь.
Совершенно спонтанно пришло:
- Мир для всего мира. Дай миру мир.
- Я пришел, чтобы дать миру мир, но сердца людей закрыты.
- Тогда открой их сердца, - попросил я.

Бабаджи молча посмотрел на меня и в конце концов кивнул:
- Пусть будет так.
И сделал знак продолжать пение.

Каждое утро около 5 часов Бабаджи проводил хаван, огненную церемонию. Так было и на этот раз, хотя мы были не в Хайдакхане, а в Вапи, маленьком городке в центральной Индии, приблизительно в двух часах езды от Бомбея. Было еще темно, но, когда Бабаджи занял свое место у большого костра, небо осветилось первыми солнечными лучами.
Я стояла на небольшом возвышении и могла видеть все, что происходило вокруг. Мой взгляд остановился на сидевших у костра вместе с Бабаджи мужчинах, которые бросали в огонь подношения. "Суаха... суаха...", - хором восклицали они после каждого приношения.
- Вот еще один замечательный пример мужского господства, - подумала я. - Среди них нет ни одной женщины! Бабаджи, как можешь ты такое терпеть. Надо покончить с такой несправедливостью.
Не успела я до конца додумать эту мысль, как Бабаджи поднял голову, повернулся ко мне и улыбнулся. Кроме того, Он несколько раз кивнул, соглашаясь.
Изумленная, я оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что Он кивал именно мне. Импульсивно я обратилась к Нему с мысленным вопросом:
- Твое кивание означает, что ты согласен с моими требованиями справедливости?
Бабаджи снова улыбнулся и кивнул, соглашаясь. Я уже знала, что Бабаджи читает чужие мысли, но в первый раз Он продемонстрировал мне это так ясно. Кроме этого, Он дал мне ключ к тому, каким будет социальная структура общества будущего.

"Все люди должны изгнать отличия или различия из своего сердца. Нужно больше значения придавать единству".

Когда я работал над переводом книги "Учение Бабаджи", то наткнулся на предложение, в котором содержалось предсказание будущего нашего мира.

"Наступят разрушения, принесенные землетрясениями, наводнениями, катастрофами, вооруженными столкновениями и войнами. Деструктивные элементы, которые сдерживал Шри Бабаджи, освободятся и начнут свою работу".

Я знал, что Бабаджи властвует над элементами. Тем не менее мысль о том, что эта информация может попасть в руки людей с дурными намерениями, меня очень расстроила. Когда я работал над рукописью в саду ашрама, в моем уме проносились зловещие образы, которые не желали исчезать, образы того, что может случиться с Бабаджи.
В конце концов я подошел к Нему, когда Он наблюдал за работами у реки рядом с дхуни. Он указал, что я могу сесть у Его ног. Он сидел наверху низенькой стенки. Йоги, в чью обязанность входило заботиться об огне в дхуни, расстелили на стене сложенное одеяло и покрыли его леопардовой шкурой , чтобы Он мог сесть. Хвост и часть меха были видны, свисая из-под скрещенных ног Бабаджи. Устремив взгляд вдаль, Он смотрел в сторону горы Кайлаш. Когда я молча сидел рядом с Ним, образы снова начали одолевать меня. Может быть мне вычеркнуть это предложение? Бабаджи повернул голову и посмотрел на меня своими бесконечно глубокими, темными глазами. Потом Он ответил мне: взяв в правую руку хвост леопарда. Он дважды ударил по рою мошек, которые ползали по стене невдалеке от Его коленей... Я без слов понял символизм этого жеста.

Однажды я столкнулся с Бабаджи около храма, когда Он возвращался после омовения в реке. Мы выразили свое уважение и медленно пошли в нескольких шагах позади.
Я смотрел на Него, и мой взгляд остановился на Его свежевыглаженном длинном белом лунги. На нем была дырка величиной с ладонь. "Баба, - мысленно сказал я, - Ты не должен так ходить. Разве Тебе больше нечего надеть?"
В ответ на высказанные мною мысли неодобрения - а Он был в нескольких шагах впереди меня - Он схватил свою одежду, сорвал ее и, не глядя, отбросил в сторону идущего слева индуса. Тот, сияя от счастья, преклонил колени и подобрал одежду. Немного позже Он появился снова, одетый в безупречный лунги.

Я и вообразить не мог, что путь в ашрам окажется таким трудным. В моей жизни были трудные ситуации, но что они значили по сравнению с этим? Кругом каменистые уступы и скалы; камни - большие и маленькие! На нас были спортивные тапочки, на которых проступили подозрительные красные пятна. Гаутама Ганга, удаляясь от своего источника, в некоторых местах превращалась в стремительный ревущий поток. Никаких мостов не было, поэтому нам приходилось переходить вброд, где по мелкой, а где и по глубокой воде. Голодные и обессиленные, мы в конце концов подошли к ашраму. Тут же зазвучали храмовые колокола, и нам сказали быстро собираться и присоединяться к пению киртанов. Позже Бабаджи давал даршан, но я был не в самом лучшем настроении, потому что мой желудок разбушевался.
Я наблюдал за тем, как Бабаджи что-то сказал индийской женщине и послал ее в толпу, в которой было более ста преданных. Через мгновение она подошла ко мне и сказала:
- Бабаджи говорит, чтобы ты и твоя жена (в то время мы еще не поженились) шли на кухню. Он дал указание, чтобы вас накормили.
(Конечно, это могла быть только телепатическая связь.)
Действительно, на кухне нас ожидали хорошая пища и гостеприимство. Мы были удивлены, благодарны и тронуты Его заботой и любовью, которые Он с самого начала оказал нам.

За два года до поездки к Бабаджи я видел сон: я лежал в могиле, а надо мной склонился какой-то человек со словами: "Я вкладываю свой дух в твое тело". Затем с распростертыми объятиями он упал на меня. С того времени я находился в напряженном состоянии, и когда вспоминал этот сон, то у меня появлялось чувство, что меня мучают. Это чувство не оставляло меня. Даже в Хайдакхане мне часто вспоминался этот странный сон.

Однажды Бабаджи подошел ко мне и увел меня от того места, где я работал. Он показал мне, что я должен весь день работать, убирая из реки большие камни. Их нужно было использовать где-то еще.
Утром третьего дня такой работы Шастриджи, пожилой, уважаемый священнослужитель и мудрец, спустился к этой части реки. Он стоял на берегу в нерешительности, как будто считая переход через реку слишком рискованным, поэтому я пришел ему на помощь и помог ему перебраться на другую сторону.
Он остановился там, как будто ожидая чего-то. Внезапно мне вспомнился сон. Повинуясь какому-то импульсу, я рассказал ему о нем, и он ответил , что это был злой дух, и что никто не поможет мне избавиться от него. Только мантра ОМ НАМА ШИВАЙЯ обладает достаточной мощью, чтобы освободить мое тело. Я поблагодарил его за информацию и вернулся к своему рабочему месту, но мои колени дрожали.
"Никто не может мне помочь; только я сам - да и то это сомнительно!" - эти мысли осаждали меня. - "Как ужасно!" В конце концов я бросил работу, посмотрел в направлении дхуни и заметил идущего ко мне Бабаджи. Все мои надежды рушились: "Никто не может помочь мне". Но, как только я смог разглядеть лицо Бабаджи, эти мысли исчезли, и у меня появилась уверенность, что Он на самом деле способен сделать абсолютно все.
Я уже шел к Нему и не в силах держать в себе все то, что произошло, спросил Его, может ли Он помочь мне.
Он посмотрел на меня с любовью и громко, с чувством ответил: "Да!" Он возложил на меня руку и начал громко повторять мантру ОМ НАМА ШИВАЙЯ. Казалось, мое тело начало превращаться в чистую энергию, перешло в другое измерение. Я весь был как глыба льда, через которую спи- рально поднималась энергия до самого верха, выталкивая темную массу.
После этого у меня кружилась голова, и Бабаджи пришлось успокаивать меня. Когда я в конце концов открыл глаза, то видел гораздо лучше, чем прежде. Это улучшенное зрение сохранилось до сих пор, и все окружающее стало ярче.
Один индус рассказывал следующее:
Однажды мы ехали из Хайдакхана в Бенарес по самой жаре. Было два грузовика людей. Между Бенаресом и Байдь-янатхом нам неожиданно понадобилось остановиться перед мостом, но тормоза отказали, и мы перелетели через ограждение. Когда мы переворачивались в воздухе, то кричали имя Шри Бабаджи. Мы услышали, как Его голос сказал: "Дар матх!" ("Не бойтесь!") Потом прибыла помощь, и нас отвезли в ближайшую больницу, где нам быстро оказали медицинскую помощь. Через восемь дней мы поправились и смогли вернуться в Калькутту.
Прибыв туда, мы услышали, что точно в то же время, когда с нами произошло это происшествие, Бабаджи серьезно заболел, три дня лежал в постели с сильными болями и ничего не мог есть. Только после того, как Бабаджи узнал, что мы вне опасности, Он принял какую-то пищу. Мы были абсолютно убеждены, что это Он спас нас.

Я очень долго болел. Бабаджи исцелил меня. Ни один доктор не смог этого сделать. Я лежал в постели, когда передо мной появилось лицо Бабаджи.

- Назови свое самое заветное желание, - попросил Он.
- Я хотел бы, чтобы ко мне снова вернулась способность двигать руками, - ответил я. Сегодня я здоров.

До того как приехать в Хайдакхан, я страдал от заболевания позвоночника. Я никогда не говорил об этом Бабаджи, но заметил, что Он часто проводил по моей спине своим посохом, который Он обычно брал с собой, гуляя по долине. Иногда Он похлоповал меня по спине, как раз по тому месту, где скрывалась болезнь. Однажды боль исчезла и больше никогда не возвращалась.

В пятницу перед Пасхой Бабаджи вылечил мою ногу, которая пострадала от радиоактивного излучения. В Германии я в течение многих лет переходил от одного доктора к другому. Никто из них не мог помочь мне.
В тот день в ашраме я лежал на каменной стене и грелся на солнце. Мое тело разрывалось от боли. Появился Бабаджи. Он проходил по тропинке рядом и бросил на меня быстрый взгляд. Он почти уже скрылся из виду, когда внезапно огромная энергия - как электрический шок - пронзила меня с головы до пят. Мой позвоночник как будто вспыхнул, и я почувствовал, что сильная и длительная боль в ноге выталкивается из моего тела другой всемогущей силой.

Один индус рассказал такую историю:

Моя семья была очень религиозной. Все часто молились, пели гимны и принимали в доме многих святых людей. До тех пор пока моя жена не заболела, мои представления о Боге были очень расплывчатыми. Ей нужно было удалить желчный пузырь. Операция совершенно неожиданно оказалась неудачной. Лучшие в Дели хирурги и доктора не могли объяснить причину ее плохого самочувствия. Через двадцать дней она практически лежала при смерти.
Моя мать и тетя были преданными Бабаджи и рассказывали мне о Нем, но я не верил. Когда состояние моей жены ухудшилось, они, естественно, обратились к молитвам. Во время одной из них Бабаджи явился моей матери и велел ей отправляться в Хайдакхан.
Тем временем моя жена перенесла операцию, длившуюся четыре с половиной часа, которая показала, что вся ее брюшная полость охвачена сепсисом и перитонитом. В результате развился гепатит, сопровождающийся высокой температурой и потерей веса. Антибиотики ей не помогали, так же как и обезболивающие. Пока я сидел со своей женой, мои мать и тетя находились в Хайдакхане, постоянно прося Бабаджи о помощи.
Однажды Он сказал им:
- Вы - как пиявки. Вы хотите, чтобы я спас эту женщину. А знаете ли вы, верит ли она вообще в меня?
Вернувшись, моя мать задала этот вопрос моей жене.
- Нет, я не верю в Бабаджи, совсем не верю, - таков был ее ответ. - Но я очень верю в вашу веру в Него.
К этому времени моя жена потеряла тридцать килограм веса. Она выглядела просто как скелет. Несмотря на тяжелое состояние, врачи собирались провести третью операцию. Хирург верил в Бога и в свои возможности.
- Когда я оперирую, Бог сидит на моем указательном пальце, - говорил он.

Мы рассказали ему о Бабаджи, и хотя день операции был уже назначен, доктора отложили ее до того момента, когда Бабаджи скажет, что ее можно проводить. Наконец операцию сделали. Она заняла семь часов сорок минут, и снова возникло осложнение. Печень перестала производить желчь.
Я написал своей матери в Хайдакхан, чтобы она выяснила, собирается Бабаджи лечить мою жену или нет. Если нет, лучше ей было бы скорее умереть, потому что мы, ее близкие, не могли больше видеть ее страданий.
Когда моя мать получила это письмо, она разрыдалась. Стоявший рядом Бабаджи, повернулся к ней и спросил, что ее беспокоит. Когда Ему пересказали содержание письма, Он велел ей побрить голову. Моя мать с удивлением спросила, неужели всего лишь за год она стала такой недостойной и нечистой, что ей требуется мундан, чтобы очиститься. Всего двенадцать месяцев назад Бабаджи отказал ей в просьбе сделать мундан, хотя она стремилась расстаться со своими волосами.
- Не все, что ты делаешь, делается только для тебя, -таков был Его ответ.
Моя мать все поняла и без дальнейших расспросов отправилась вниз на берег реки брить голову. Когда она вернулась к Бабаджи, Он надел ей на голову свою вязанную шапочку, говоря:
- Верь. Твоя невестка исцелится. Скажи врачам, пусть больше не дают ей никаких лекарств.
Это указание было выполнено, и сразу же наступило улучшение. Мы следовали всем указаниям Бабаджи, которые были очень специфическими. Он велел нам поставить бутылку простой водопроводной воды в нашу комнату для медитаций и давать больной по одной ложке. Каждый раз, когда моя тетя давала жидкость больной в госпитале, она замечала, что вода становилась зеленовато-желтого цвета и напоминала желчь.
Состояние моей жены быстро улучшалось, и она полностью поправилась, когда сам Бабаджи - в Его эфирной форме - вмешался в процесс лечения. Он явился, когда с моей женой находилась сиделка. Сиделка не почувствовала, когда Он вошел в комнату, но после этого Он стал видимым, и она спросила Его:
- Кто ты?
- Разумеется, не бандит. Не мешай мне, - таков был ответ.
Он подошел к моей жене, вытянул руку и много раз провел вдоль ее тела. И как только изумленная медсестра собралась спросить, не является ли Он Бабаджи, Он исчез.
Около года спустя во время моей беседы с Бабаджи, Он действительно подтвердил, что находился тогда в больнице у кровати моей жены. Ее выздоровление, как я понял, было просто чудом. С тех пор я везде следую за Бабаджи.
Когда я занимался целительством, мне однажды ночью позвонил мужчина, который уже раньше обращался ко мне за помощью. Сейчас он лежал в госпитале в швейцарском округе Шур. Катаясь на лыжах в швейцарских Альпах, он неожиданно упал в трещину. Ему сделали операцию, и во многих частях тела у него находились поддерживающие спицы. Он страдал от невыносимых болей, которые невозможно было ослабить даже инъекциями морфия. Но он решил позвонить мне не только поэтому, но и потому, что слышал, что в случае необходимости я могу лечить на расстоянии.
- Как мне помочь ему?

Я подумал о Бабаджи и о случае, описанном в "Автобиографии Йога". Бабаджи бродил по Гималаям вместе с избранными учениками. Один йог хотел присоединиться к ним, но Бабаджи не разрешил ему, сказав, что тот еще не готов следовать за Ним. Йог ответил, что теперь он не хочет больше жить.
- Хорошо! - ответил Бабаджи. - Тогда прыгни с этой скалы!
Йог повиновался.
Теперь внизу лежало его тело - мясо и кости. Бабаджи велел принести его тело обратно. Он дотронулся до него. Йог встал. Он был жив и прекрасно себя чувствовал. Он прошел испытание и теперь мог следовать за Бабаджи.
Молитва, которую я воссылал за больного мужчину, стала особенно интенсивной, когда я вспомнил эту историю. Время приближалось к полуночи. Я умолял Бабаджи помочь этому человеку. В момент наивысшей концентрации меня пронзила вспышка яркого света, и мое тело поплыло в свете сияющих лучей. Когда эти прекрасные лучи окружали меня, пространство исчезло, и осталось только смутное ощущение самого себя. Позже свет погас. Я посмотрел на часы. Было 3 часа утра.
На следующее утро больной позвонил мне из больницы в Шуре. Его практически не беспокоили боли, хотя он не принимал никаких лекарств. Позже он сказал мне, что врачи считали это чудом. Гипс сняли раньше обычного, и не осталось никаких следов переломов. Когда он выписался из больницы, то пришел ко мне без костылей. Все думали, что он будет ходить с костылями до конца своей жизни.

Когда я был у Пундитджи, священника храма Ханума-на он заметил, что моя рука не сгибается. Я рассказал ему, что у меня был перелом, который неправильно лечили. Плечо слишком долго находилось в гипсе, поэтому сустав стал неподвижным.
- О, - сказал он, - не расстраивайся. Верь в Бабаджи. Я расскажу тебе, что случилось со мной несколько лет назад:
Я ехал по Дели на велосипеде, когда неожиданно заметил плохо закрытую крышку люка. Мне пришло в голову, что мой друг, который ехал на велосипеде за мной, может попасть в эту ловушку. Так и вышло. Но упал не он, а я. У меня ужасно болел большой палец на ноге: там сломался ноготь, и, что было хуже всего, я сломал руку.
Через некоторое время ко мне заглянули знакомые из Бомбея, возвращавшиеся из Хайдакхана. Они были встревожены, не случилось ли со мной чего-нибудь. В Хайдакхане Бабаджи неожиданно на их глазах поранил ногу и сказал им:
- Ox, ox, бедный Пундитджи ушибся! У него очень болят нога и рука. Во время разговора выяснилось, что Бабаджи произнес эти слова точно в то время, когда случилось несчастье.
На сломанную руку наложили гипс, но кость плохо срослась. Я ходил к другому доктору, который показал мне рентгеновский снимок, где было видно, что в месте перелома кости не совпали и поэтому неплотно прилегали. Но это было видно и при взгляде на мою руку. Доктор предложил операцию, и я согласился. Но сначала мне хотелось принять участие в празднике Гурупурнима во Вриндаване.
Во Вриндаване я стоял в длинной очереди за благосла-бением Бабаджи. Очередь продвигалась очень медленно, а у меня на плече была большая корзина с фруктами, поэтому я че заметил мокрое пятно на мраморном полу. Неожиданно я поскользнулся и начал падать.