Гипноз

В 1776 г. он перестал пользоваться магнитом и в 1779 г. пи­сал, что животный магнетизм «существенно отличается от магни­та». В той же работе в связи с любопытными результатами, полу­ченными при применении магнита, он, кроме того, отмечал: «Ка­кой-то иной принцип лежал в основе действия магнита, который сам неспособен воздействовать на нервы; следовательно, мне ос­тавалось сделать всего несколько шагов, чтобы прийти к имитаци­онной теории, предмету моих поисков» [Mesmer, 1779, р. 18].

Voutsinas полагает, что имитационная теория является не чем иным, как попыткой объяснить действие внушения, значение кото­рого Месмер смутно предугадывал, «но не мог определить». Не­сколькими годами позже Месмер высказывался менее ясно, гово­ря, что «человек обладает свойствами, аналогичными свойствам магнита», и что «магнит служит моделью механизма Вселенной» [Mesmer, an. VII, p. 28].

13

Пюисегюр в связи с этим уточняет: «Слово «магнит», как и слова «плотность», «электричество», «весомость» и т. п., — всего лишь условное обозначение, принятое для облегчения вза^ имопонимания и не означающее никакой субстанции»1 [Puysegur, 1813, р. 7].

Несмотря на реалистические тенденции Месмера, мотивы интереса публики к его опытам были другого порядка: конец XVIII в. во Франции совпал с появлением романтической чувствительно­сти, в которой сентиментальные потребности, долго сдерживавши­еся рационалистическими императивами, требовали полного удов­летворения. Эксперименты Месмера разворачивались на особенно благоприятной почве, и его «магнетический флюид» сразу же при­обрел мистическое значение.

Хотя раппорт и присутствовал в опытах Месмера, он им не занимался; его интересовала только физиология. Когда маркиз де Пюисегюр в 1784 г. сообщил Месмеру о своем открытии провоци­рованного сомнамбулизма и возможности входить в словесный кон­такт с субъектом, Месмер недооценил значения этого феномена.

О существовании подобных явлений он уже знал, но не задер­живал на них своего внимания, не желая выходить за рамки физио­логии. Вот почему Месмера можно считать родоначальником фи­зиологического течения в объяснении гипноза. Психология была для него продуктом воображения и как таковая представлялась трудной для изучения.

С психоаналитической точки зрения можно предположить, что для Месмера существовала проблема контрперенесения (contre-transferentiel). В связи с этим, по-видимому, он придавал наиболь­шее значение конвульсивному кризу, тогда как Пюисегюр доволь­ствовался словесным общением с пациентом. Далее мы увидим причину этого.