|
Я закален школьным спортом. Меня до сих пор тянет в школьный спортзал. Когда бываю в Риге, часто прихожу в школу. Первые счастливые моменты моей жизни я испытал именно там. И первую любовь, и первую победу на соревнованиях, и первую сигарету, и первые танцы… И восхищение девчонок, когда я на сосну забрался выше всех — весь в смоле, но страшно гордый… — А первый свой адреналин в спорте помните?. — После уроков мы играли в школьном дворе. Во втором классе меня впервые неожиданно поставили на ворота. Играть в футбол я тогда не умел, а потому смело встал. Когда ударили по воротам, я случайно взял мяч. Просто сработал рефлекс. А потом били штрафной — и я снова прыгнул за мячом и схватил его. Причем даже не знал, что этот мяч «неберущийся»… Знал бы — не прыгнул! На следующий день в школьной газете появилась карикатура: Миша Задорнов с мячом. После чего меня часто ставили вратарем даже за сборную школы по ручному мячу. Ты скажи, че тe надо?Из книги школьного друга Михаила Задорнова, известного актера и писателя Владимира Качана, «Улыбнитесь, сейчас вылетит птичка!» Наверное, пытаясь изо всех сил освободиться от пут застенчивости, мы иногда пускались в совершенно наглые авантюры, которые можно было бы квалифицировать только статьей «хулиганство». Однажды Задорнов был переодет в девушку: ему был сделан соответствующий макияж (сестра Мила помогла), на него были надеты черные чулочки, подобраны туфли на высоком каблуке (он в них едва втиснулся) и даже какая-то ретрошляпка с вуалеткой на нем была. И пошли мы по улице Кирова к улице Ленина, то есть к самой центральной улице во всех городах страны в то время… Помню, мы должны были изображать ссорящуюся пару, а дальше — как пойдет. Мишке было сложнее: туфли жали, ему было неудобно идти, навыка хождения на высоких каблуках не было, кроме того, ему надо было свой ломкий юношеский баритон каким-то образом превратить в девичий щебет… И вот пошли… Мало того, что туфли на высоком каблуке, мало того, что они жали, он ведь пытался еще при этом изображать женскую походку. Поэтому, почти хромая, он не забывал развязно вихлять бедрами и в манере вокзальной шлюхи мне что-то выговаривать. На нас стали обращать внимание мужчины — вернее, на «нее». Они, видимо, думали, что «она» сейчас с ним (то есть со мной) поссорится, и тут они ее тепленькую и возьмут. Поэтому некоторые встречные мужчины просто разворачивались и уже шли за нами, вожделенно глядя на задорновские ножки… И тут у него еще спустился чулок. Шмыгнув в ближайшую подворотню, Мишка задрал юбку и стал поправлять сползающий чулок. Это была уже откровенная эротика, с точки зрения трех-четырех мужчин, как бы невзначай остановившихся возле. — 34 —
|