– Папуль, – ласково говорю я, – ты вчера же преферанс играл, да? – Ну да, – подтверждает папульчик. – Преферанс по пятницам с деловыми партнерами. Святое дело. – И, небось, пили там во время преферанса? – все так же ласково спрашиваю я. – Понятное дело, что пили, – подтверждает папульчик. – Мы же русские люди. Почему бы не выпить в тяпницу, тем более, что этот день недели так и называется. – По-моему, Борис Натанович, – говорю я, – вы все-таки не очень русский человек. Прямо-таки скажем – совсем не русский. Поэтому за вас наша общая мамулька замуж и вышла. – Ну, не русский, зато русифицированный, – спорит папульчик. – Ладно, – говорю, – проехали вопрос вашей национальности. – И вашей, между прочим, тоже, – добавляет папульчик. – Моя национальность определяется по мамульчику, – парирую я. – Это у евреев она определяется по мамульчику, – продолжает спорить папульчик. – Вы что-то имеете против евреев? – осведомляюсь у него я. Папульчик потрясенный замолкает. – Вот так, – удовлетворенно говорю я. – Продолжаем допрос. Так вы, дорогой папульчик, во время преферанса выпили. – Ну, не без этого, – признает папульчик. – Как полагает. Но никто не напивался. Свои 500-600 грамм, и все. – Понятно, – говорю я. – После этого вы вернулись домой в состоянии летающих аквалангистов… – Я не люблю, когда ты используешь выражения нашего с тобой общего мамульчика, – поморщившись, говорит папульчик. – Сели на кухне, – продолжаю я, не давая себя сбить, – после чего домотались до радио, прям как пьяный папульчик до радио. Так? – Что за выражения? – возмущается папульчик. – Я просто слушал радио. – Вот и я об этом. А в пьяном состоянии, дорогой родитель, вам радио слушать вредно, – объясняю я. – Любой бред на тебя производит неизгладимое впечатление. – Это почему это? – защищается папульчик. – Да потому что, – говоря я. – Заявился ко мне в комнату непонятно зачем, сначала набросился на Маринину, затем и вовсе на Пелевина, а чего тебе надо – я так до сих пор и не поняла. Папульчик задумался. – Слушай, – наконец сказал он. – Я вспомнил! Я подкинула в воздух книжку Марининой. – Это что такое? – подозрительно спросил папульчик. – Кричали женщины ура, – объяснила я, – и в воздух чепчики бросали. — 37 —
|