|
С этими словами папулька почему-то сел на место. Недоумевающие гости держали в руках наполненные бокалы и продолжали ждать завершающей фазы тоста. Но тут Серега вскочил и прокричал: – За молодых! – Ура-а-а-а-а-а, – дружно заорал фидошный стол и все, наконец, выпили. – Пап, – с упреком сказала я папе Боре, – что-то ты как-то первый тост очень странно произнес. – Пардон, – сказал папа Боря, – я очень нервничаю. Никогда раньше дочку замуж не выдавал. – Ну, Борис Натанович, – сказал Серега, – когда-нибудь надо начинать. – Я тебе сейчас дам «начинать», – обозлилась я. – Спокойно, детка, – величественно сказал Серега. – Не нервируй себя. Нам еще не только целоваться, но и участвовать в мероприятии. – В мероприятии – сколько угодно, – сказала я, – но целоваться прилюдно не буду. Не люблю. – Будешь, – сказал Серега. – Это же не для нас. Это для народа. И точно! Не успели собравшиеся выпить первую рюмку, как тетя Софа подняла свою змеиную физиономию и голосом, похожим на пароходную сирену, заявила: – Что-то салат сегодня горький. – О, боже, – вздохнула я. – Ми же вас предупреждали, – с грузинским акцентом сказал Сергей. – И хлеб сегодня горький! – продолжала эта идиотка. – И лимон сегодня горький, – заорал на весь зал невесть откуда взявшийся Ванилла. – И курс доллара сегодня низкий! – подхватил папулька. – Короче говоря, – заорала тетя Софа, – горь-ко, горь-ко, горь-ко! Разумеется, фидошный стол уговаривать было не надо. Они как услышали робкие призывы тети Софы, так заорали «Горько» с такой силой, что еду сдувало с тарелок. – Ирка, надо целоваться, – решительно сказал Серега. – А то так и будут весь вечер орать. Только целуемся долго, чтобы им надоело и больше к нам не приставали. – Ненавижу публичные поцелуи, – пробормотала я, однако с места поднялась, потому что было понятно, что деваться некуда. Мы с Серегой жадно прильнули к губам друг друга, а гости развеселились, захлопали, и фидошный стол начал дружно считать: – Ноль, один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, A,B,C,D,E… – Что это они как-то странно считают? – поинтересовалась я у Сереги, когда мы отцеловались и сели на свои места. – Не обращай внимания, – махнул рукой Серега. – Они в шестнадцатиричной системе считают. Им так удобнее. В этот момент на другом конце стола снова появился Ванилла с бокалом, который пискнул: — 177 —
|