|
все это кончается. Волински: Если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию смерти, с чем еще она могла бы бороться? Барбара: Ну, она бы могла бороться с некоторыми вопросами о том, что происходит после смерти? Есть ли сознание, которое живет после смерти, важно ли оставаться в живых? Кажется, что важнее быть живым, чем мертвым, что есть разница: живым быть хорошо, а мертвым – плохо. Есть целый набор концепций об этом. Волински: Есть ли еще какие-нибудь концепции, с которыми мгла бы бороться концепция по имени «мое» сознание? Барбара: Да, с идеей, что сознание существует в иной форме, чем внутри тела, функционирующего в пространстве и времени. Волински: Когда концепция по имени «мое» сознание спрашивает, существует ли сознание только в пространстве-времени, и обо всем остальном, какому переживанию она сопротивляется? Барбара: «Мое» сознание сопротивляется, потому что оно не хочет знать, что нет никакой разницы между сознаниями. Все это – одно и то же сознание. «Мое» сознание борется с этим, потому что чувствует себя отдельным — 113 —
|