|
Когда я пишу эти строки, я вижу, как от одной этой мысли у ученых всего мира волосы дыбом встают от ужаса. Я знаю, что мои слова звучат абсурдно и фантастично, и понимаю, как опасно делать подобные, далеко идущие предположения на основании не столь уж многочисленных фактов, однако чем глубже погружаешься в эту область, тем труднее становится удержаться на ногах. Каждое новое исследование приоткрывает ящик Пандоры чуть шире, выпуская на волю клубок маленьких демонов, каждый из которых враждебен научной традиции и требует радикального подхода. Чтобы не утонуть в идее «падающих в обморок яиц», я в отчаянии хватался за все соломинки и наткнулся (что происходит со мной все чаще) на один антропологический факт. Как и многие индейцы Северной Америки, племя кри традиционно поклоняется тотему в виде шеста. Эти шесты выполняют очень важную функцию в жизни общины, и изготовление нового тотема всегда сопровождается сложной церемонией. Прежде чем срубить и обработать ствол, старейшины племени вместе отправляются в лес искать дерево подходящего вида и размера. Затем они встают полукругом перед деревом и говорят: «Смотри, дерево, нам очень жаль, но ты знаешь, мы не можем жить без тотема, а старый уже износился. Нам нужен новый столб и... это ты». Затем старейшины бегут не оглядываясь в лес и срубают первое попавшееся им дерево такого же вида и размера. Насколько мне известно, никто никогда не спрашивал индейцев этого племени, почему они так делают, но, вспоминая опыт с яйцами, я начинаю понимать. Возможно, деревья в этой части леса теряют сознание, когда первому дереву грозит опасность. Возможно, когда старейшины срубают второе дерево, оно еще не оправилось от страха? Конечно, слишком мало известно и слишком мало серьезных исследований было проведено, чтобы делать определенные выводы. Однако в мыслях и действиях тех, кто живет в тесной связи с природой, я продолжаю находить понятия, которые кажутся мне правильными, и представления, которые вписываются в общую картину. И все же интуиция не может заменить эксперимент – с его точностью, строгостью и воспроизводимостью. Или может? Так или иначе, но пока мы находимся в следующей ситуации: оказывается, смерть невозможно установить. Ни один из традиционных признаков не может считаться абсолютно достоверным, и история полна примеров, когда доверие к нескольким или ко всем этим признакам неизбежно вело к ошибке, обрекавшей живых на судьбу страшнее смерти. Переход от жизни к смерти почти неуловим, и, так как жизнь все время раздвигает свои границы, становится ясно, что смерть имеет различные стадии и большинство из них (а может быть, даже все) обратимы. Смерть начинает казаться чем-то неокончательным и все более напоминать временный недуг. У детей не отмечено врожденной реакции на состояние смерти, напротив, они склонны вести себя так, как будто смерти не существует вообще. Где бы они ни жили, они упорно наделяют все предметы жизнью и способностью взаимодействовать, и, как показывают последние исследования, возможно, дети правы. — 35 —
|