|
В нашу эпоху, когда венерические болезни в значительной мере искоренены, трудно представить себе, какую важную роль они играли некогда в качестве фактора естественного отбора. В прошлом, уже с предысторической эры, почти каждый внебрачный контакт был связан со значительным риском венерического заболевания. И эти болезни мощно устраняли из человеческого генофонда наследственное предрасположение к сексуальным излишествам в форме частой смены партнеров. Провозглашенная церковью святость брачных отношений религиозно оформила лишь в свое время властно продиктованный природой долг по отношению к здоровью супруга и детей. Эмоции моногамной любви, любви на всю жизнь, могут показаться противоестественными. Но тех, кто эти эмоции не способен был испытывать, естественный отбор отметал достаточно беспощадно, разумеется, не потому, что они сами гибли, а потому, что оставляли мало потомства, не оставляли его вовсе или оставляли потомство, зараженное внутриутробно либо в ходе родов. Отсутствие соответствующих эмоций жестоко каралось из поколения в поколение естественным отбором, ибо венерическое заболевание обрекало на полное или частичное бесплодие. Трудно сказать, что возникло раньше: легенды и саги о верности, о любви, не знающей препятствий, религиозные табу или те эмоции, которым они соответствовали. Но и эмоции и соблюдения запретов поддерживались естественным отбором. Однако и независимо от венерических болезней победителем с эволюционной точки зрения редко бывала полуобезьяна или белокурая бестия, которая владела всеми женщинами орды, а других мужчин калечила. И орда бестии и ее потомство оказывались, вероятно, очень недолговечными, не выдерживали борьбы с другими ордами, с природой. Они становились одним из бесчисленных тупиков эволюции. С эволюционной точки зрения победителями оказываются народы или группы, устойчиво плодовитые. И чадолюбивый крестьянин оставлял обычно больше детей, чем ловеласы, донжуаны, мессалины и клеопатры всех социальных уровней, времен и народов. На материальной основе психики, созданной естественным отбором, возникает величественное здание эмоций, .связанных с чувством индивидуальной любви, такой, какой описывают ее поэты и художники. В наше время религиозные догмы, нормирующие сексуальные контакты, потеряли значение. Почти исчезли, по крайней мере в развитых странах, венерические болезни, которые тысячелетиями проверяли людей на стойкость и моногамность сексуального влечения. Но те эмоции, которые были наследственно закреплены естественным отбором, остались и сохраняются у юношей и девушек, мужчин и женщин мечта о единственной и вечной любви, сохраняется вопреки всем удовольствиям, которые обещают ныне почти безопасные мимолетные связи. Это значит, что сохранились некогда созданные естественным отбором, наследственно обусловленные системы эмоций, наследственная восприимчивость к определенным этическим идеалам. Может быть, обидно, жестоко, что эмоции и идеалы супружеской верности, преданности, вечной любви к своим детям и их матерям выкованы десятками тысячелетий отбора, то есть. гибелью миллионов, десятков миллионов, сотен миллионов тех детей, родители которых не обладали этими этическими эмоциями. Еще обиднее и оскорбительнее согласиться с тем, что наши высшие поэтические идеалы вечной любви имеют своим отдаленным источником столь низменных причины, как бесплодие и отбор, вызванный венерическими заболеваниями. Но природа беспощадна, она оставляет из миллионов икринок в живых только пару рыб-производителей. Она заставляла женщин рожать 15-20 детей и оставляла в живых только немногих, точнее, она начисто выметала в каждом поколении потомство большинства семей и продолжала род за счет немногих, ведя жестокий индивидуальный, межсемейный и межгрупповой отбор, А каким победоносным в ходе эволюции могло оказаться появление наследственного инстинкта или эмоции, властно соединявшей отца и мать! Ведь в то время дети, лишенные одного из родителей, имели мало шансов дожить до самостоятельности. — 15 —
|