|
Фигуранты? Убийца, Инграм Фризер – слуга лучшего друга и покровителя Марло Томаса Уолсингема, который не только не выгнал его со службы за убийство друга, но даже повысил ему жалованье и сделал управляющим. Второй участник – его близкий друг. Третий – коллега Марло – агент Роберт Пули (Поли), которому в то время по долгу службы следовало находиться в Гааге, ожидая писем чрезвычайной важности. С какой целью он покинул пост ради кутежа, на котором был убит его коллега, дал показания следствию и вернулся назад, осталось загадкой. В отчете Пули написал, что все это время находился на службе ее величества. Рана? Ученые-медики пришли к выводу, что невозможно убить человека так, как это описано в протоколе, для этого нужен тяжелый топор. Марло мог в худшем случае потерять глаз, но никак не умереть, да еще мгновенно. Как поступила королева? Она приказала следователю признать Фризера невиновным и затребовала документы себе, скрыв их от посторонних глаз. Почему Елизавета проявила такой интерес к заурядной пьяной драке? У Марло были родители, братья, сестры и огромное количество друзей. Однако никто не позаботился о том, чтобы похоронить его по-человечески и поставить на могиле крест и табличку с именем – ни в тот день, ни позже. Его родители не приехали забрать тело сына. Его дядя, находившийся в момент гибели племянника в том же городе, должен был отплыть в Россию 25 мая, но почему-то задержался до 1 июня. Он отплыл на следующий день после гибели племянника, накануне следствия и похорон, не известив брата о смерти сына (интересно, не увез ли он на борту лишнего пассажира?). Место погребения того, кого современники называли «величайшим умом Англии», остается неизвестным по сей день… А через две недели появляется поэма «Венера и Адонис», первое(?) произведение Вильяма Шекспира. Вместе с Марло пришли и большие изменения в английскую драму. До него здесь хаотически нагромождались кровавые события и вульгарные шутовские эпизоды. Он первым сделал попытку придать драме внутреннюю стройность и психологическое единство. Марло преобразовал стихотворную ткань драмы введением белого стиха, существовавшего до него лишь в зачаточном состоянии. Он начал более свободно, чем его предшественники, обращаться с ударными слогами. Он приблизил трагедию к классической драме типа произведений Сенеки, популярных тогда в английских университетах. Марло видел подлинные истоки трагического не во внешних обстоятельствах, определяющих судьбу персонажей, а во внутренних душевных противоречиях, раздирающих исполинскую личность, поднявшуюся над обыденностью и расхожими нормами. — 61 —
|