Обмани себя. Как самообман помогает нам выжить

Эта ситуация может повторяться бесконечное количество раз, а уход жертвы от реальности помогает справиться с возникающими у нее противоречиями. На языке аферистов жертва «пылает», то есть находится в состоянии глубокого самообмана. Жертве кажется, что она «отправилась в увлекательную поездку и никаких ловушек на пути не предвидится». Мошенник же создает у нее ощущение такой «поездки», которое приносит большое удовольствие, но ослепляет. Как только жертва заглотила наживку, она перестает задавать вопросы, как делают люди в здравом уме. Как сказал один мошенник: «Я вынул его мечты из его собственной головы и продал их ему назад – и по хорошей цене!»

Зачастую можно наблюдать у мошенников проявление частотной зависимости. При небольшом количестве аферистов им удается обмануть большее количество людей, и наоборот. Обычно жертве достаточно один раз быть обманутой, чтобы не попасться на эту удочку снова. Аферист всегда должен находиться в поиске новых жертв. В этом случае эффект уменьшения обмана вследствие увеличения частотности происходит благодаря обучению (жертвы обмана передают информацию друг другу). У других же видов живых существ этот эффект генетически обусловлен, и для его проявления может потребоваться несколько поколений естественного отбора.

Много лет назад на Ямайке я подвергся мошенничеству «средней длины» (около двух часов – потеря 40 долларов). Одним субботним утром я уезжал из Кингстона и подобрал на дороге голосовавшего мужичка, невысокого и жилистого. Я спросил, куда он едет, – оказалось, что на местный ипподром Caymanas Racecourse . Он был жокеем (показал мне свое имя на специальной жокейской форме). Недавно он пережил аварию, разбил машину и попал в больницу сам. Мы немного поговорили и договорились до того, что я согласился участвовать в некой игорной схеме – делать ставки, основываясь на его исключительных знаниях обо всей подноготной участников скачек.

Хорошо помню, что я думал тогда. Как искушенный ямаец я знал, что исход событий заранее предопределен и публика фактически ставит не на лошадей, а на возможный исход скачек. Сам факт того, что этот человек предлагал мне поучаствовать в такой финансово выгодной схеме (я даю деньги на ставку, он подсказывает, на кого ставить, доход делим поровну), был для меня доказательством моего хорошего знания ямайской культуры. Это была отличная схема, и у него, казалось, не было возможности облапошить меня: мы бы купили одинаковые билеты и наш выигрыш бы удвоился.

Я помню, что в его обращении была некая особенность, которая меня смущала: он несколько раз назвал меня «боссом». Мне это никогда особо не нравилось, но в той ситуации такое обращение сводило на нет мое внутреннее восприятие себя как простого парня, «своего в доску» ямайца. Я даже попросил его не называть меня «боссом», как бы говоря: «Не вмешивайся в мою фантазию».