|
В версии "Тайной истории" сомнительно только одно: что инициатива казни исходила от самого Джамухи. И тем более странно, что у Рашид ад-дина фигурирует та же версия, хотя и в ином аспекте. Впрочем, у персидского компилятора этот эпизод так смазан, что можно оставить его интерпретацию без внимания, отметив только, что в данном случае оба рассказа восходят к одному, первоначальному источнику, а насколько можно ему верить, пусть судит читатель. Сначала Джамуха разговаривает предельно самоуверенно: "Черные вороны вздумали поймать селезня. Холопы вздумали поднять руку на своего хана. У хана, анды моего, что за это дают? Серые мышеловки вздумали поймать курчавую утку. Рабы-домочадцы на своего природного господина вздумали восстать. У хана, анды моего, что за это дают?" [†57] Очевидно, схваченный принц был уверен, что предавшим его будет плохо... и был прав. Но на чем зиждется эта уверенность? Ведь точно такие же изменники природному господину, Бадай и Кишлих, предупредившие Чингисхана о наезде кераитов, удостоились высочайшей милости. Да сами нукуры Джамухи, которые не могли не знать обычаев своего народа, ждали от хана награды, а не казни. Иначе они бы не сунулись в львиную пасть. Значит, Джамуха знал что-то, чего не знали они. Это "что-то" было предложение Чингиса сделаться второй оглоблей в телеге государства за те услуги, которые Джамуха успел оказать. Но затем его тон меняется (разумеется, в источнике, а как было на самом деле, мы не знаем): "Ныне, хан мой, анда, ты милостиво призываешь меня к дружбе. Но ведь не сдружился же я с тобою, когда было время сдружиться". Что это за декламация? Ведь если бы Джамуха был признанным другом Чингиса, то ни кераиты, ни найманы не опирались бы на его советы и не были бы преданы им, а монголы не стали бы за два года повелителями Великой степи. Ведь Чингис именно за то и благодарит Джамуху, что тот, находясь в стане врагов, помог ему одержать победу; следовательно, сентенция Джамухи рассчитана не на уши хана, а на самую широкую огласку среди монгольской общественности. Затем: "К чему тебе дружба моя, когда перед тобою весь мир? ведь я буду сниться тебе в сновидениях темных ночей; ведь я буду тяготить твою мысль среди белого дня. Я ведь стал вошью у тебя за воротом или колючкой в подоле". Это убедительно как слова или соображения самого Чингиса, но не Джамухи. Пользы от раскрытого агента нет, а помех предвидится много, и проще от него избавиться, хотя бы для того, чтобы избежать возможных компрометантных разговоров с широким резонансом. А с точки зрения Джамухи? Он помог хану одержать победу, и явно не для того, чтобы стать ее жертвой. Быть убитым своим другом еще обиднее, чем пасть от руки врага. Поэтому мне кажется сомнительной интерпретация "Тайной истории", и думается, что ее автор вложил в уста Джамухи соображения хана или ближайших нойонов-советников. И сделал он это для того, чтобы снять с них ответственность за казнь пленника - он, мол, сам того хотел. Но злословить по адресу казненного он не стал, потому что этому никто из осведомленных людей не поверил бы, а интерпретация события оказалась бы под подозрением. — 211 —
|