|
И наоборот, рефлексивная система вовсе не должна быть по определению иррациональной; просто она более недальновидна в сравнении с рассуждающей системой, но едва ли она вообще существовала бы, если бы была совершенно иррациональной. Большую часть времени она занимается тем, что ей удается хорошо, даже если (по определению) ее решения не являются результатом тщательного продумывания. Точно так же, хотя это может показаться соблазнительным, я должен предостеречь от отождествления рефлексивной системы с эмоциями. Несмотря на то что многие из них (страх, например), наверное, рефлексивны, такие эмоции, как злорадство – удовольствие от страданий соперника, – отнюдь нет. Вдобавок солидная часть рефлексивной системы едва ли имеет отношение к эмоциям; как мы инстинктивно удерживаем равновесие, споткнувшись на лестнице, так и наша рефлексивная система делает свое дело в нашем спасении, но она может справляться с этим и без участия эмоций. Рефлексивная система (на самом деле, вероятно, ряд систем) скорее связана не с чувствами, а с мгновенными суждениями, основанными на опыте, эмоциональном или каком-то ином. Хотя рассуждающая система сложнее и она наиболее поздняя в эволюционном процессе, она никогда не обеспечивала должного контроля, поскольку основывает свои решения почти всегда на вторичной информации, привилегии недостаточно объективной атавистической системы. Мы можем сколько угодно рассуждать на эту тему, но, как говорят компьютерщики, «мусор на входе, мусор на выходе». Нет гарантии, что наследственная система обеспечит сбалансированный набор данных. Еще хуже то, что, когда мы напряжены, устали или расстроены, первое, что нам изменяет, – это наша рассуждающая система, оставляя нас на милость более несовершенной рефлексивной системы – как раз тогда, когда мы можем нуждаться в нашей рассуждающей системе больше всего. Бессознательное влияние нашей атавистической системы так сильно, что, когда наш разум пытается взять под контроль ситуацию, усилия частенько оказываются напрасными. Например, в одном исследовании испытуемых поставили в жесткие условия и попросили быстро высказать свои суждения. Те, кому сказали (специально) подавлять сексистские мысли (предположительно продукт наследственной рефлексивной системы), на самом деле стали более подвержены им, чем контрольная группа. Еще страшнее то, что, поскольку эволюция поместила здравый смысл на вершину контекстуально зависимой памяти, она оставила нас с иллюзией объективности. Эволюция дала нам инструменты для рассуждений и размышлений, но не дала никаких гарантий, что мы сможем ими беспрепятственно воспользоваться. Мы чувствуем себя так, словно наши убеждения основаны на холодных, твердых фактах, но часто их незаметно для нас самих формирует наследственная система. — 34 —
|