Расшифрованная жизнь. Мой геном, моя жизнь

К 6 часам утра, как и обещал, я отправил по имейлу текст своего выступления в Белый дом. Затем принял горячий душ и надел темно-синий костюм с официальным красным галстуком. Впереди был длинный и знойный вашингтонский день. За нами приехала машина с водителем, и мы с Клэр отправились в Белый дом. Мы жили в доме на Потомаке, и поездка заняла 25 минут. В последнее время наша супружеская жизнь была довольно напряженной из-за моей практически непрерывной работы над геномом, так что мы почти не разговаривали, а я снова и снова перечитывал свою речь.

По прибытии в Белый дом мы быстро прошли досмотр и присоединились к Коллинзу, его жене и Лейну. Вскоре появился крепко сбитый, щеголеватого вида Ари Патринос, и официальный фотограф Белого дома начал съемку. На нескольких фотографиях я, Ари и Фрэнсис держим в руках по экземпляру журнала Time, на обложке которого Фрэнсис и я стоим плечом к плечу, но мне было приятно, что я оказался немного впереди. Запечатлеть нас обоих вместе на фотографии потребовало не меньше усилий, чем завершить монументальное исследование, поскольку за всем этим стояло немало закулисных интриг.

Time освещал «геномную историю» почти с самого начала – в основном, благодаря репортажам научного обозревателя журнала Дика Томсона (сейчас он работает в Женеве, во Всемирной организации здравоохранения). Представители Белого дома и мы с Фрэнсисом и Ари согласились предоставить журналу права на эксклюзивные материалы по теме. Имелись в виду секретные интервью со всеми ключевыми игроками и ночные фотосессии, главная из которых проходила после полуночи в НИЗ. Перед началом мероприятия в Белом доме мне сообщили из Time , что редактор решил поместить на обложку только мою фотографию, но высокопоставленный чиновник из Белого дома настаивал, чтобы на обложке обязательно был и Фрэнсис. Однако Time заявил, что это «моя» обложка, и они не собираются ее менять. Но на следующий день Коллинз позвонил мне по телефону и стал умоляющим тоном говорить, что если на обложке будет изображен только один из нас, это будет неверно истолковано. Я нехотя согласился и позвонил Дику Томпсону – хотел быть великодушным и считал, что так будет правильно.