|
Тревожная новая информация бесконечным потоком поступает из арктических регионов, со дна океанов и из археологических районов мира, появляются неожиданные данные лабораторий радиоуглеродной датировки, палеомаг-нитных исследований и палеонтологических находок. Уже было предчувствие, что теория эволюции, построенная на мальтузианском принципе борьбы за средства выживания, определяющей новые особенности видов – единственном механизме, предложенном для эволюционного процесса, далека от истины. Появление совершенно новых условий жизни всего несколько десятилетий назад, практически вчера, со всеми ее факторами – радиоактивным, химическим и термическим, – требует изменения животного и растительного мира, уже подготовленного к такой задаче (мы надеемся, что это произойдет в лабораториях, а не в результате ядерной катастрофы с неизбежно последующим вырождением). Научное здание, всего двадцать лет назад прочное и вечное, теперь все покрылось трещинами: стены деформировались или обвалились, фундамент покосился, крыша падает. Древняя история, антропология, социальные науки, философия, психология – все они переживают потрясения и коллапсы, хотя хранители этих областей знания слишком часто заявляют о том, что их основы нерушимы. Перед фасадом этих зданий стражи заявляют, что внутри все в полном порядке; где возникают разногласия, там происходит относительный мирный передел территории между конкурирующими защитниками. Например, в психологии приверженцы «школ» клянутся своими избранными мэтрами, не совершая и шага вперед, не сознавая (или не желая осознать) неизбежной необходимости стать наконец лицом к лицу с феноменом родовой памяти. Оценка новых научных теорий ставит проблемы перед властными структурами внутри научных сообществ, с их немногими иерархами, которые держат плотно закрытыми крышки кувшинов во избежание брожения. Научная пресса ведет свою политику: она держит публику и даже научную общественность в неведении междисциплинарного значения вновь открытых фактов. Этот хор добровольных дистрибьютеров и добровольных реципиентов, увековечивающий сам себя, верхний слой живет за счет науки и почитает своих великих, только если к их фамилиям присоединяется название колледжей и институтов. Студенты чувствуют, что они отвлекают своих профессоров от «проектов», от выпрашивания денег и от писания отчетов о потраченных деньгах с просьбой о новых поступлениях. Преподаватели гуманитарных дисциплин – «вторая культура», согласно Ч. П. Сноу – завидуют естествоиспытателям и напрягают мозги, чтобы сочинить солидный проект на основе весьма тощей идеи. «Мыслители» снуют от побережья к побережью, из одного здания в другое. Происходит отток мозгов из сферы образования в промышленность. Каждый год публикуется примерно полмиллиона «научных» работ, большинство из которых имеют целью отчитаться за гранты и стимулировать дальнейшее стимулирование. Гвардия попечителей, которые сами являются питомцами этих школ, в воскресные дни заседающая на церковных скамьях, а с понедельника по пятницу состоящая на прямой связи с Уолл-стритом, назначает ректоров и деканов и смещает всех прочих. — 105 —
|