|
…А на ледяной площадке продолжалась игра. В конце этого прискорбного периода шведы доводят счет до 4:1. Но наши не сдаются и бросаются в атаку. Блистательный Харламов с лету забрасывает одну, затем дру гую шайбу. Однако судья верен себе, и вторая остается незасчитанной. Финальный свисток. Проигрыш. 2:4. На протяжении всего матча я ни на минуту не оставался без дела. Смазываю ссадины, обрабатываю вместе с массажистом ушибы. Внимательно слежу за состоянием каждого игрока. Волнуюсь за каждого из парней и чем больше волнуюсь, тем глубже стараюсь спрятать в самом себе свое собственное волнение. И уж если совсем откровенно, если уж совсем искренне: как врач я был рад услышать наконец финальный свисток. Это была, конечно, не та радость болельщика, когда он услышит финальный свисток, возвещающий о победе его команды или спасающий ее от поражения. Но поймите врача, прежде всего болеющего за ребят, измотанных и израненных. Поймите состояние человека, который несет ответственность за их здоровье и уж потом за победу. Тем более не надо забывать, что я еще сам как врач не успел адаптироваться к «жесткому» хоккею. Ведь это была моя первая встреча с ним… Шведская пресса захлебывалась от восторга. Все без исключения газеты писали о том, что для шведов путь к званию чемпионов мира открыт. И что вообще им пора примерять уготовленные им короны. Но в нашей команде уныния не было. Даже травмированный Коноваленко вместо «здрасте» приветствовал нас с Тарасовым одной и той же фразой: – Разрешите приступить к тренировкам? Не поражаться этому спокойному мужеству было невозможно. Вскоре он уже катался вместе со всеми. И, глядя на разминку этого несколько тяжеловесного, приземистого крепыша, становилось ясно, что шведы ликуют слишком рано. Этот парень с разбитой головой еще не окончил с соперниками свои счеты… В дневнике того времени я читаю: «В команде спокойная обстановка. Тренеры тоже спокойны. Во всяком случае внешне. После ужина смотрим фильм с весьма выразительным названием «Человек, банда и убийство». Он пугает, а нам не страшно… Оставаясь наедине с самим собой, думаю о мужестве наших ребят. Преклоняюсь перед ними. Коноваленко после тяжелейшей травмы на следующий день выходит на лед. Черт возьми, должен же быть у человека инстинкт самосохранения? Нет, здесь ломаются не только носы, но и все законы логики. Фирсов играл всего через сутки, после того как у него была температура около 40. Мишаков, Паладьев, Давыдов играют, несмотря на серьезные травмы. Никто не стонет. Действительно, «гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей…». — 103 —
|