Верность

Разумеется, никто и в мыслях не держал меня обижать – просто Брежневу нравилось быть опекуном зеленого новичка.

– Как дела, сынок? – каждый день обращался он ко мне. – Уроки‑то выучил?

– Все в порядке, дядя Володя.

По рекомендации Игоря Ромишевского меня включили в состав комсомольского бюро команды. Это сразу заставило внутренне подтянуться, стать взрослее, серьезнее.

В 1969 году я закончил школу. Как‑то в Архангельском Ромишевский спрашивает:

– Ну, а что дальше? Думаешь продолжать учебу или нет?

– Хотелось бы, – ответил я, но, видимо, мои слова прозвучали не очень твердо, потому что наш комсорг тут же взялся за мое воспитание.

– Ты никогда но сможешь стать хорошим хоккеистом, если не будешь постоянно расширять свой кругозор, – энергично говорил он. – Если ты остановишься в своем интеллектуальном развитии, если круг твоих интересов сузится до размеров шайбы, то неизбежно перестанет расти твое спортивное мастерство. Имей в виду, у нас в ЦСКА все учатся – кто в вузах, кто в техникумах.

– Я тоже хочу учиться. Только вот не знаю, справлюсь ли. И хоккей, и институт…

– Справишься, – заверил меня комсорг. – Да и мы рядом. Поможем.

Той же осенью я успешно сдал приемные экзамены на заочное отделение института физической культуры, а через пять лет успешно закончил его.

Игорь Ромишевский был прав, говоря о том, что сегодняшний большой спорт немыслим без интеллекта, без глубоких, разносторонних знаний. Кстати, сам он закончил хоккейную карьеру в нашем клубе, защитил диссертацию на степень кандидата технических наук, заведовал кафедрой. Другой прославленный хоккеист, Вячеслав Старшинов, стал кандидатом педагогических наук. Владимир Юрзинов – один из тренеров сборной, а в прошлом ее игрок и комсорг – успешно закончил факультет журналистики Московского университета и институт физкультуры. Таких примеров немало.

Конечно, учиться мне было нелегко. После тренировок устанешь, случалось, так, что книжки из рук валятся. Но пересиливаешь себя: черный кофе, холодный душ – и за учебники.

Уроки, уроки… Наблюдая изо дня в день за своими старшими товарищами, я старался перенять у них безоглядную, самозабвенную любовь к хоккею, привычку трудиться до седьмого пота.

Даже просто находиться в одной раздевалке со взрослыми мастерами ЦСКА было для меня радостью, я испытывал ощущение праздника, своей причастности к чему‑то волнующему, большому. По ночам я, бывало, просыпался и думал: скорее бы утро – снова оказаться рядом с новыми товарищами, снова окунуться в атмосферу праздника. Очень долго не проходило это ощущение.