Уэйн Гретцки

Мой отец, Тони, купил эту ферму в тридцатых годах на ссуду, которую он получил как ветеран войны. Двадцать пять акров земли с рекой, протекающей посередине.

Отец мой по национальности белорус. Предки его были земледельцами. Он родился и вырос в небольшой деревушке в России, а в начале века за несколько лет до первой мировой войны вся их многодетная семья эмигрировала. Когда они добрались до Америки, семья разделилась: три брата и сестра остались в Соединенных Штатах, трое других с матерью поселились в Аргентине. Мой отец жил в Чикаго, когда началась война. Он решил пойти в армию, и когда узнал, что, если хочешь отправиться за океан, служить лучше в канадской армии, он просто перешел границу и записался добровольцем. Всю войну он провел на полях сражений в Европе. Вернувшись, он остался жить в Канаде и позже купил эту ферму.

Все мои братья и сестры родились здесь. В то время это была товарная ферма. Мы выращивали огурцы, картофель и другие овощи, которые отец отвозил в город на продажу. Ферма наша находится в двадцати милях от Брэнтфорда, в Каннинге, предместье городка Париж. В какой‑то момент эти земли должны были стать частью города, планировалось проложить сюда железную дорогу, построить станцию и нанести городок на карту. Но железная дорога была проложена только до Парижа, Каннинг остался все тем же прелестным тихим местечком с двадцатью домами в окружении холмов, между которыми петляет река. Для нашей семьи это было счастливым подарком судьбы. Здесь наш дом, где мы выросли сами, а потом растили своих детей. А для Уэйна наша ферма – просто спасение.

Спросите его о бабушкиной ферме и вы увидите, как смягчится его лицо: он вспоминает счастливые времена. До сих пор, когда ему хочется сбежать от своей популярности, от хоккея, от интервью и приемов и побыть самим собой, он приезжает домой в Брэнтфорд и прячется на ферме.

«Иногда, – говорит Уэйн, – я тайком уезжаю туда и просто гуляю по берегу реки. Я не заядлый рыбак, но я люблю поудить рыбу на берегу нашей речки… Я знаю, что ничего не поймаю, но… там можно просидеть часа полтора и не увидеть ни одного человека. А мне так хочется побыть одному. Мне это просто необходимо».

Мой отец умер в 1973 году. Мать осталась на ферме с моей больной сестрой Эллен. Они могли бы переехать в город, но ферма – их родной дом. И этим все сказано. Мать никогда не продаст ферму, а если бы она вдруг решилась на это, ее обязательно купил бы Уэйн. Для него невозможна сама мысль, что наша ферма уйдет к чужим людям. Для него это убежище от всех тягот жизни хоккейной звезды. «Когда я еду туда, я знаю, что увижу бабулю, и уверен, что она будет рада мне. И я снова чувствую себя просто мальчиком Уэйни».