|
Я назвал два имени, но истины ради должен оговориться, что не только с этими хоккеистами тренерам ЦСКА и сборной СССР пришлось вести борьбу. Я вспоминал уже, что команда определенное время играла только полтора периода, а затем, используя более высокий класс, старалась только удерживать счет. Чем объяснялась эта «экономия» сил? Не только тем, что не все хоккеисты успевали во время предсезонных сборов заложить солидный фундамент атлетизма, на котором потом возводится прочное здание мастерства. Но и тем, что фундамент этот подрывался, расшатывался в результате нарушений режима. Произошла остановка, команда перестала расти, хотя запас мастерства и присутствие великолепных игроков позволяли по‑прежнему удерживать звание чемпиона страны, благо другие ведущие клубы пока еще на чемпионский титул и не замахивались. О Борисе Александрове заговорили рано. Авансов ему было выдано столько, что их могло бы хватить на целую команду. О нем говорили как о явлении в хоккее. Борис был действительно самобытным спортсменом. Но он не сумел справиться с быстро пришедшей к нему известностью. Не прошел испытания «медными трубами», не одолел искусов, связанных с популярностью и успехами. Александров неверно оценил свое место в спорте, свою роль в команде, поддержку тренеров и партнеров. Начав работать с командой, вплотную познакомившись с хоккеистами, я увидел, что Борис – парень, безусловно, одаренный, талантливый, но уж очень избалованный и не то что капризный, скорее, просто вздорный. Боюсь, что уже таким он попал в ЦСКА. Я поразился, услышав, как плохо отзывались о нем хоккеисты. Иногда ложно понимаемое товарищество побуждает спортсменов защищать своего провинившегося партнера, но здесь все, к сожалению, было проще: команда не пожалела Бориса и рассталась с ним без особых, прямо скажем, огорчений. Знаю, что хоккеисты без подсказок тренеров пытались что‑то объяснить Александрову, спорили, ругались с ним, причем воевали с ним игроки с разными взглядами и темпераментами, разного возраста. Предлагали отчислить Бориса из команды и Анатолий Фирсов, и Геннадий Цыганков. В лучшие годы Александрову были свойственны необычная обводка, смелость, игровая сметка. Его напористость и удачливость бросались в глаза. Впрочем, в глаза бросались и его грубость, хамство, откровенная неприязнь к соперникам, о чем писала в критическом материале об Александрове газета «Советский спорт». Но ему все прощали: верили в талант, верили в то, что хоккеист изменится. А кончилось тем, что уже никакие авторитеты – ни тренеры, ни руководители клуба – не значили для Александрова ничего. Все списывалось на его юность и одаренность, хотя давно пора было ему повзрослеть. Ведь Александров играл и в сборной. Его опекали, тянули Владимир Викулов и Виктор Жлуктов. В 1976 году, в Инсбруке, Александров стал олимпийским чемпионом. — 107 —
|