|
(„Lebenskunst" 1911 Nr. 1 und 2.) Я женщина, и поэтому непостижима для «ученых» мужей. Моя мать здоровье, мой отец человек, потому что он пренебрегает биологической свободой и через ложную культуру хочет стать умнее, как «божественная мудрость» законов природы. Мои дочери воспитаны в священном, то есть приносящем исцеление духе, их имена Возрождение абсолютного здоровья, Красота, Мудрость ивечная Жизнь, райское Счастье и Блаженство. Мои сыновья - Боль, Страдание, Ошибка, Неверие в природу, Смерть, Убийство. Я дух, принцип, направление, цель, «подъем», «искупление вины», регулятор здоровья, оборона, защита от мертвого, плохого, враждебного жизни, в общем, я та сила, если хотите, по современному, по крайней мере часть той силы, которая желает зла а делает добро. По своей сути я хорошая, доброжелательная, честная, но так же и злая, жестокая до смерти и могу быть даже мстительной. Раньше меня принимали за самого дьявола. Как женщину меня не понимали тысячелетиями, угнетали, призирали, и не давали даже слово сказать. С самого начала я поставлена сражаться с «дьяволом», с принципом зла и смерти, я стремлюсь к жизни, к здоровью. Человек всеми мыслимыми средствами осложняет мою работу по сохранению жизни и борьбе с его противниками, постоянно увеличивает мою ношу, которая состоит из мертвых, изживших себя, гнилых, черствых, разварившихся остатков всех животных и растительных субстанций и таким образом мне сложнее вывести из организма разлагающуюся слизь. Уже в утробе матери я подаю предупреждающий сигнал - боль, и там уже работаю и черпаю из «резервов» матери, чтобы оградить нового человечка от мусора вашей неправильной пищи. Вместо извести из фруктов для основы будущего скелета вы даете мне разваренное молоко с телятиной. Но я скорее возьму известь из зубов, из костей матери даже подвергая ее при этом опасности и смерти. Я добрая, говорю я вам, но также жестокая. Я заодно с молодостью; для меня будущее человеческое существо, с которым я снова и снова пытаюсь провести здоровое возрождение человеческого рода, имеет большую ценность чем тысяча матерей. Рождение, самый священный и высочайший акт жизни, становятся для вас болью и смертью. Напрасно я возвышаю свой голос отвращения при приеме пищи во время беременности и говорю о жажде иного, неизвестного, непривычного, о фруктах; меня называют «истерией беременных» и вызывают опасность, заплатить жизнью за откорм эмбриона. Вряд ли малыш выйдет на «свет», он будет окутан «темнотой» и будет набит разваренным створоженным и бедным известью молоком и всем арсеналом слизистых препаратов. Снова я поднимаю свой предупреждающий голос с помощью ужасного крика и трупного цвета малыша; но вы не понимаете моего языка без слов. Даже доставить зародышу отравленную кровь матери в отчищенном виде было для меня большим усилием и не удалось в полной мере, но я пытаюсь исправить это с вашим молоком. Вместо этого королевскому ребенку приносят молоко крестьянки, на образование которого повлиял алкоголь и разложившееся мясо, или же молоко больной коровы. Я больше не могу отчищать кровь от этого мусора, ибо вы на столько начинаете «защищать» новорожденного от свежего воздуха, что становится невозможным, при отсутствии этого важнейшего элемента жизни сжечь остатки пищи или вывести их естественным способом. Я больше не могу удалять из кровяного русла гнилые остатки и ядовитую слизь, я задействую все средства, все железы, чтобы выловить эти циркулирующие яды, и поместить в надлежащие места, но этого маленького человечка прямо таки закармливают слизью. Теперь я прорываю кожные поры и хочу это отравление крови с помощью температуры и пота вывести наружу, и меня называют скарлатиной. Тут же приходит «ученый» муж, вливает сильнодействующий яд в желудок, и я должна немедленно всеми силами и всей кровяной массой направиться туда, чтобы обезвредить эти опасные для жизни вещества. Теперь там в желудке я занимаюсь кровью, но горе тебе, мое молодое создание, я не могу сражаться на два фронта, не могу победить одновременно двух врагов. Скарлатина, нынешнее мое проявление, исчезает, но вместе с тем и ты все больше погружаешься в царство моих сыновей, в элемент «протоплазмы», смерти. Если бы этот «ученый» не попался мне на пути, и мне бы удалось сохранить жизнь выведением яда через «сыпь», то бедный заморыш проплакал бы столько, пока ему из-за законов и государства не введут в рану телячий гной. Теперь мне очень сложно, я создаю в месте отравления такое воспаление, уплотнение с намерением, что привитый яд в окрестных тканях вызовет местное нагноение и будет отторгнут. Если у меня это не получается или требуется слишком много здоровья, чтобы обезвредить это заражение крови, то ко мне снова приходят с этим телячьим гноем, пока я не вызову у ребенка лихорадку, сдавлю ему горло, буду угрожать смертью и если мне не помешают, будет инсценировано поразительное исхудание. Теперь «в духе ученого мужа» охватывает родителей и окружение ужасны страх передо мной и смертью, и если получиться меня заставить замолчать, помешать мне произвести естественный очистительный процесс, тогда начинают прямо таки заливать этого малыша молоком и слизистыми препаратами, пока остатки этого не превратятся в гной в его горле, не явятся причиной грибка, воспаления и сужения трахеи, и госпожа болезнь не начнет угрожать удушьем. Теперь меня зовут дифтерия. Теперь в ход идет сыворотка, культивирующийся у искусственно зараженного животного «механизм защиты», который при попадании в кровь уничтожает грибок в горле, но для его уничтожения мне нужно столько жизненной силы, что возможно этот молодой человек и спасет этим свою жизнь, но точно не улучшит. Это означает избавиться от моего элемента, слизи, все равно как изгонять дьявола с помощью Вельзевула. Если же малышу не смотря ни на что удастся встать на ноги, он начинает воровать фрукты, элементы здоровья, которые приносят радость и помогают мне вывести из желудка и кишечника массы гнилой слизи с ужасной вонью. Теперь меня называют коликой или диареей. Госпожа болезнь рада при поддержке живых элементов, фруктов, победить смерть и слизь посредством основательной отчистки. Но горе вам, тут как тут появляется «ученый» муж и снова повторяется вышеописанная процедура - вонючие, гнилые испражнения, ядовитые и мертвые вещества не выходят наружу, человек закупоривается и болезнь замолкает. — 15 —
|