|
— Понятно! А крокодильчики не бегают? — Нет вроде... — Хорошо, это восстанавливается чувствительность кожного покрова. Дальше, пожалуйста! — Со спиной что-то странное, очень непривычно... — Может, она выпрямилась у Вас? — Да, наверно, хотя у меня сколиоз с детства...Что еще, вроде нет ничего... — А как насчет сна? — Да! Первый раз за десять лет нормально поспала! — Отлично, а что с настроем? — Ну, как сказать... вроде кажется легче, потом опять спад, в общем, не уверен... может, показалось! В чем дело, почему результат кажется непонятным? Многолетняя болезнь отравила память о нормальных чувствах. Граждане боялись определить результат! Они боялись называть ощущения своими словами. Эта борьба между желанием высказаться и страхом остаться непонятым четко отражалась на лицах, в позах и речи. Нарастающее чувство стремилось к проявлению. Впервые за много лет ему было позволено выразить себя. Чувство всегда направлено вовне. Поэтому рассказывать о своих переживаниях очень важно, особенно первое время.
Они тянулись к микрофону, к возможности поделиться своими странными ощущениями. Но вместе с тем недостаток верных слов и скованность в буквальном смысле закрывали рот. Прошу Вас обратить внимание на ситуацию! Дело в том, что болезнь требует внимания, и это внимание подпитывает страх. Представьте, что Вы десять лет встаете и ложитесь с головной болью. Головная боль становится Вашей ближайшей родней, Вы знаете все ее симптомы и состояния. Вы помните, когда она колет, а когда мутными волнами захлестывает затылок. Вы хорошо знаете, какую погоду она любит, а какую — нет. В общем — Вы составили подробную карту боли, карту недуга! К каждому проявлению боли привязаны и действия (таблетки), и то, что Вы делать не сможете. Вы потрудились на славу! Разложили неприятности по полочкам, классифицировали, подкололи названия на латыни и научились перебирать, как образцовую коллекцию жуков. И вот привычная боль отступает, и вместо нее... — 32 —
|