|
Пример. Почти классический. Я приводил уже этот пример в одной из статей. Работа с больным бронхиальной астмой с 20-летним стажем. Пациент вошел в кабинет с уже начавшимся, достаточно сильным приступом астмы. Я предложил ему представить на пустом стуле перед собой свою болезнь. Он с легкостью это сделал и описал болезнь как страшного монстра, который издевается над ним. Клиент говорил о болезни с большим страхом, почти с ужасом. Я попросил его пересесть на место этого монстра и попробовать сыграть его роль. Пациент сел на стул болезни и перевоплотился. Его затрудненное дыхание исчезло, наоборот, на месте своей болезни он дышал сильно и гневно. В свой адрес он направил множество угроз. Он был сейчас гневным и здоровым, но совершенно не замечал этого! Если бы я вмешался, его приступ мог бы вернуться вновь. Я работал в зале ЛФК, где на полу лежало несколько матов. Мне пришло в голову попросить этого парня представить, что эти лежащие маты – все остальное человечество. Не мог бы он попробовать выразить те чувства, которые испытывает в свой адрес на месте болезни, этим матам? Тут произошло нечто неожиданное. Несчастный астматик исчез совсем. Этот парень превратился в Наполеона. Он скрестил руки на груди и начал и начал отдавать приказания воображаемым подчиненным. Дышал он совершенно легко и свободно. Приступ астмы разрешился за несколько минут. Позже я побеседовал с его женой. Она рассказала, что в жизни он очень тихий и застенчивый человек. Только вот работает прокурором. Что лучше – быть больным и скромным, или нахальным и здоровым? Печаль этого примера в том, что мгновенное чудесное снятие приступа ничего не решает. Оно дает пациенту надежду, показывает возможные пути выздоровления, но чаще всего требует работы. Осознанной работы по использованию тех сил и потенциалов, которые пока проявляются как бронхиальная астма. У меня есть студент с сахарным диабетом. Наша первая встреча произвела на него большое впечатление. После нескольких минут работы у него случилось гипо-состояние.[19] То есть пятнадцатиминутная работа подействовала как доза инсулина. Однако дальнейшая терапия была достаточно долгой и потребовала приобретения новых навыков. Обычно работа с пустым стулом завершается либо спонтанной интеграцией, когда пациент говорит: «Да ведь там никого нет, на этом пустом месте, это все мое!», либо мне приходится просить пациента примерить слова и переживания, высказанные из роли болезни. Основным вопросом этой техники является все же выяснение потребности. В чем потребность астмы у пациента из недавнего примера? В агрессивности. Но ведь агрессивность – это не плохо и не хорошо. Победить на олимпиаде – это агрессивно, и наорать на соседа в подъезде – тоже. Только первый способ общество приветствует, второй отвергает. Хроническим пациентам приходиться заново осознавать свои потребности и искать для них социально-приемлемые формы. Я называю этот процесс повторной социализацией . — 97 —
|