|
Я, конечно, утрирую. Но принцип остается. Ребенка пытаются отвергнуть целиком. Он может поверить, что целая группа его потребностей сохранения и удержания чего-либо оказывается под табу. На самом деле, в этот момент происходит конфликт потребностей внутри самого ребенка. Он нуждается в сохранении своей целостности и это одна потребность. Оставить машинку у себя – значит остаться целым. И он нуждается в родительском признании. Остаться целым – значит быть отвергнутым. Быть отвергнутым в пятилетнем возрасте – смертельно, такие маленькие люди еще не умеют выживать самостоятельно. Конечно, лучше пожертвовать кусочком себя, чем всем собой. Так и происходит. Ребенок начинает отвергать «плохую» часть себя. Это сделка. Причем совершенно бессмысленная сделка. Если бы родители понимали, в чем она состоит, то, скорей всего, вели бы себя по-другому. Но ведь родители в такие моменты боятся собственных монстров. Они боятся обвинения в том, что они плохие родители и так далее, до бесконечности. Все воспроизводят одну и ту же модель разрушения целостности, поколение за поколением. Признание для детей витально. Ребенок не способен к самостоятельному выживанию до определенного возраста. Если система отвергает ребенка, – он обречен на гибель. Большинство, если не все системы воспитания, основаны на торговле признанием. По сути дела, на торговле любовью. «Если ты ведешь себя правильно, – я принимаю тебя, если нет, – ты мне не нужен». По сути дела – это торговля жизнью. Нет такой потребности, которую ребенок не блокировал бы ради признания. Нет таких изменений, которые не могли бы произойти в организме. Пример. Одна из моих ранних профессиональных работ, когда я еще не очень понимал что делаю, а просто делал, была посвящена работе с «беспричинной» тоской молодой женщины. Это была ее не первая работа с этой темой, и она не очень надеялась на какой-то результат. Происходила вялая и не очень продуктивная беседа, во время которой клиентка постоянно делала какой-то странный жест рукой. Я спросил ее о том, что она делает. Она ответила, что как будто что-то отодвигает. Я предложил ей пересесть на место этого отодвигаемого нечто, побыть им. Она села на это место, как-то странно скрючилась и заплакала. Она сказала, что чувствует себя словно запертой в каком-то кубе. Оказалось, что в этом «кубе», который она постоянно отодвигала от себя, была заперта вся ее женственность, и физическая и психическая. Она была замужем, родила ребенка, но это не мешало ей выглядеть мальчиком-подростком. Выяснилось, что все ее попытки поправиться, приобрести женские формы, были безуспешными. Ей не помогли даже инъекции гормонов, способствующих повышению массы тела. Оказалось, что ее отец очень хотел мальчика, а родилась девочка. Она знала о том, что в некотором роде разочаровала отца, но не придавала этому особого значения. Весь «концентрат» отцовского отвержения единовременно она впервые ощутила в этой работе. — 72 —
|