|
В это время на гребне волны возрождения генетики в нашей стране появились ученые, поддержавшие зарубежную генетическую теорию возникновения опухолевых клеток Борста, которая допускала мутацию клеток под влиянием раздражителей. В 1958 г. Л. Зильбер сформулировал вирусогенетическую теорию, в которой в качестве раздражителя был назван «опухолеродный» вирус. Но эта теория как единственно верная долго не просуществовала. Сама теория имела изъян: вирусы, заставлявшие клетки «трансформироваться» в опухолевые, куда-то из опухоли исчезали. Кроме того, она не раскрыла всех тайн онкологии и не смогла приостановить эпидемиологическое распространение рака. Поэтому ее потеснила вереница новых теорий: канцерогенная, иммунологическая, онкогенная и другие. Вначале между ними тоже шла борьба, но она оказалась бессмысленной, так как все они базируются на общей концепции клеточных превращений и не решают проблемы рака. Тем не менее сторонникам этой концепции удалось разгромить школу Невядомского, который не смог классифицировать паразита. С тех пор все научные силы и государственные средства направлялись на разработку клеточных теорий: онкология монополизировалась и зашла в тупик. Онкология — это «бездонный колодец». Она своим лечением не только не возвращает к жизни большинство доверившихся ей, но и переводит на «нет» огромные государственные средства. Например, сейчас курс лечения одного онкологического больного стоит более 30 млн рублей. Приняв в клинику трех больных, онкологи расходуют 100 млн рублей, а возвращают к жизни только одного человека. Следовательно, государство от такого лечения теряет двух своих граждан и средства, на которые можно было бы прокормить до 20 человек в течение года. Еще более дороги операции по пересадке костного мозга, замене органов и протезированию. Например, раньше при злокачественной опухоли челюсти ее просто удаляли, обрекая человека на мучения на всю оставшуюся жизнь. А сейчас, как говорит директор ВОНЦ академик АМН Н. Трапезников (ТВ, «Час пик», 22.05.96 г.), онкологи берут кость от лопатки и выправляют челюсть больному, на операцию уходит 6-8 часов, и бригады врачей сменяют друг друга. Онколог Трапезников — хирург. Вероятно, хороший. Но хирург, как портной, должен уметь правильно раскроить и, мастерски сделав операцию, зашить. Но это — не модельер. Хирург даровит руками, а руководитель крупнейшего научно-лечебного центра страны, как модельер, должен быть даровит и головой. Именно она позволяет понять, что злокачественная опухоль не возникает за одну ночь, и поэтому нельзя обвинить, как это принято у онкологов, больного раком челюсти, что якобы он поздно обратился к врачам за помощью, что и привело к двойной операции. — 73 —
|