|
Главная проблема мазохической защиты Помните, что мазохический характер биоэнергетической защиты не совпадает по определению с фрейдовским толкованием мазохизма. Главной и основной особенностью мужчины или женщины, которые используют мазохическую защиту, является податливость по отношению к чужеродному влиянию и склонность поддаваться контролю со стороны других людей. Вероятно, в прошлых жизнях такие личности пребывали в зависимости или часто попадали в положения, когда были лишены возможности выразить себя так, как им хотелось бы. В прошлых жизнях они либо сидели в тюрьмах или были рабами, либо подвергались политическому и религиозному угнетению. Выход за рамки определенных норм поведения был для них попросту опасен, и они вынуждены были подчиняться. В результате такие люди в глубине души испытывают неудержимую тягу к свободе, но бояться сказать об этом вслух. Они просто не знают, как стать свободными. Они страшно недовольны отсутствием свободы, обвиняют в этом других и остаются прозябать в ловушке зависимости, не зная, как из нее выбраться. Семьи, в которых воплощаются эти люди, становятся для них еще одной тюрьмой, а близкие — надзирателями. Матери их жертвенны и деспотичны. Такие люди не могут в детстве распоряжаться ничем, даже собственным телом. Их контролируют во всем, даже в еде и отправлении физиологических надобностей. За каждое проявление свободолюбия им приходится расплачиваться чувством вины. Их подвергают унижениям за проявленные чувства, в особенности, если это касается сексуальности. У них просто нет возможности стать настоящими личностями, сохраняющими свою индивидуальность. Как правило, их родители использовали биоплазматические потоки своей энергии, чтобы поглотить поля своих детей или контролировать их. Для этого же родители использовали нити света третьей чакры. В то же время родители беззаветно любили своих детей и тем самым сделали очень прочными нити, связывающие четвертые чакры. Один родитель или оба относились к ребенку так, словно он был их собственной неотъемлемой частью. Все, что впитывал их ребенок, подвергалось жесточайшей цензуре, то же можно сказать о том, что исходило от ребенка, включая мысли, идеи и творчество. Родители всегда активно вмешивались в творческие процессы, которые происходили в сознании такого ребенка. Что бы ни сделал ребенок — родители немедленно начинали оценивать созданное, явно или неявно приписывая себе творение, говоря при этом приблизительно следующее: «О, посмотрите, что сделал мой сын! Он же нарисовал!» Таким образом, родители приписывали творению ребенка свои собственные мысли и чувства, а не мысли и чувства ребенка. — 342 —
|