Вновь кашель задушил речь старца. На мое сердце навалилось отчаяние и боль оттого, что я ничего не могу сделать, чтобы спасти старца. - Пойду, прогуляюсь, - солгал я Арсению и пошел в часовню молиться. Я стоял в темноте и тихо просил Господа, чтобы Он исцелил Арсения. Конечно, я мог молиться и в домике, но мне не хотелось, чтобы старец слышал мои страстные просьбы к высшим силам о его выздоровлении. Ночью меня разбудил голос старца. Спал я тревожно, сон был поверхностным, и потому я сразу услышал его хриплый голос: - Прости, Владимир, что разбудил тебя. - Ничего, ничего будите, когда нужно, что вам, дедушка, принести чего? - Есть ли у тебя веревочка? - Веревочка, я не ослышался? - спросонья я не понял его вопроса. - Поищи, пожалуйста. - Да зачем она вам? - спросил я Арсения, вглядываясь в темноте в его лицо. - Нужно мне, мил человек. Наверное бредит старик, подумал я и принес ему воды: - Попейте, дедушка, вам нужно больше пить. - Поищи, Владимир, что я прошу. Настроение мое совершенно упало, но я пошел в кладовку с фонариком, там у меня лежал клубок шелковой нити. Когда я принес ему этот клубок, Арсений своею просьбой еще больше расстроил меня, сказав: - Порежь ее на кусочки, сантиметров по десять. - Сколько вам отрезков нужно? - спросил я, отправившись на кухню взять ножницы. - Штук тридцать, дорогой. Наверное, хватит. Нет слов описать мое состояние и мысли, которые меня одолевали, когда под тусклым светом фонаря, ночью, я сижу за столом и отрезаю куски веревки стар~, который, без сомнения, уже переживает болезненные галлюцинации. - Сложи их сюда, - попросил Арсений, указывая на свой живот. - Спасибо тебе, прости, что побеспокоил тебя, сон твой нарушил. Ложись спать. Легко сказать спать, когда рядом человек умирает, но только я положил голову на подушку в ожидании бессонных тревожных часов, как мигом забылся и погрузился, как ни странно, в глубокий сон. Утром с дрожащим сердцем я заглянул в комнату, где лежал Арсений. Он лежал как прежде с закрытыми глазами, но его руки двигались - он связывал узелками те отрезки, которые я ему ночью нарезал! Слава Богу, жив! - Вздох облегчения прошелся по моему телу, как целебный бальзам. Видимо, бредит старец, хватит ждать, нужно немедленно везти врача, подумал я. Я начал тихонько одеваться, но меня остановил возглас из другой комнаты: - Не надо, Владимир, врача. Послушайся меня... пожалуйста. Я занимался по хозяйству, изредка заглядывая в комнату старика, который продолжал упорно связывать веревки в какие-то узорчатые узлы. Потом он попросил весь клубок, и готовые отрезки, на которых он уже завязал чудные узлы, прикреплял через равное расстояние к главной нити. Может быть, это какое-то украшение, только для чего? Готовая нить ложилась на пол, где Лучик забавлялся, нападая на воображаемую мышку. — 52 —
|