|
("Санкт-Петербургские врачебные ведомости", 1993, No 4). И при всем при том одно из решающих условий целительного воздействия врача на пациента даже не названо: его способность создать такие доверительные отношения, при которых надежда на благоприятный ход событий вспыхнула бы в сердце больного воистину солнечным протуберанцем и явилась бы основным психоэмоциональным обеспечением его выздоровления. Говорится о знании медицинской психологии, но что сможет сделать такой-то вот знаток в такой-то, например, ситуации: некто Ф. (диагноз - рассеянный склероз, но это очень сомнительно, т.к. поставлен этот диагноз был тридцать лет назад, а Ф. продолжает благополучно, хотя и с ограничениями, передвигаться) представляет собой тонкую, деликатную и весьма беспомощную натуру. Он десятки лет находится в зоне бурной и буйной заботы своей состоятельной сестры, которая возит его к врачам едва ли не всего мира, ремонтирует его квартиру в одном городе, покупает для него квартиру в другом, рядом с собой, полностью обеспечивает материально, денег на питание и одежду дает без меры и, естественно, настаивает на его женитьбе: чтобы некая другая любящая взвалила на свои плечи немалую часть ее забот. Но Ф., имевший негативный опыт женитьбы, панически боится его повторного, да еще ухудшенного варианта. Его внутренняя неодолимая психологическая установка заключается в том, что он внутренне не хочет выздоравливать, ибо здоровому придется за все отвечать самому, обо всем беспокоиться самому и решать все, о ужас, самолично!.. И вот: объективно ему в результате врачевания становится явно лучше, но он упрямо заявляет: ничего доброго не вижу, не чувствую ничего хорошего, - и даже доходит до того, что принимает некие мучительные меры, чтобы серьезно повредить самому себе и отбросить назад все достигнутое. Чем тут способна помочь "медицинская психология"? Нуль без палочки, как говорится, она представляет собой в данном случае, не более! А — 284 —
|